Настроение тут же упало на несколько градусов. Что-то слишком часто его стали посещать воспоминания о прошлой жизни. Опасно это. Чем больше тревог, тем быстрее угасание.
Поискав в тумбочке, нашел там плоскую коробочку темного цвета. Бритни как-то штопала ему шрамы. А после процедур оставила аптечку. Странная женщина. Блэйк не мог понять, почему она выделила именно его, но точно не из-за того, что узнала. Фотографий его татуировок не имелось, да и Блэйк старался их не светить, а лицо… Тут его бы и мать родная не узнала, впрочем, при жизни ее больше интересовали светские рауты. Да и шрамы он получил не в клетке, а когда сбегал. Один раз машина подбила, а второй раз, скорее всего, волк сцепился с дикой стаей в лесу. Регенерация при оборотах работала все хуже, раны еще затягивались, а вот рубцы оставались.
В гостиной послышалась возня, и Блэйк встряхнулся. Надо помочь этой пигалице. Если попадет в больницу — пиши пропало. Там ее быстро найдут.
Девчонка послушно сидела на диване и рассматривала ранку на ступне. Осколок вытащить пока не пыталась — и то хорошо, еще глубже загнать может.
Увидев его, насупилась, но удирать не стала — вздернула подбородок, но от всей фигуры так и веяло напряжением.
— Перестань трястись, я не кусаюсь, — буркнул, присаживаясь рядом.
— Я не боюсь! — сразу ощерилась малышка. — Я… не люблю боль.
— Ее никто не любит, кроме мазохистов. Ногу давай.
Девчонка опасливо протянула ножку. Крохотная ступня тут же утонула в его ладони.
В голове сразу завертелось определение «изящная»… На такую бы туфельки от известных брендов — мужики бы штабелями под каблучок укладывались. И обязательно цепочку — подчеркнуть идеальные линии щиколотки. Вот прямо перед глазами паутинка из платины с нанизанными на нее капельками драгоценных камней.
Под ребрами кольнуло так, что он дыхание потерял. Огненный сгусток боли вспыхнул внутри маленькой сверхновой, обвиваясь жгучими щупальцами вдоль позвоночника и костей.
— Ой, больно! — запищала девчонка, пытаясь вырвать ногу, а у него пальцы свело. И перед глазами пляшут алые искры, впиваясь злыми шипами в мозг.
— Черт, — прохрипел, кое-как отдергивая руку. — Сама… давай.
Коробочка полетела на пол, а он рывком преодолел расстояние между диваном и кухонной стойкой. Ему нужно обезболивающее. Сейчас!
Но глоток джина сделал только хуже. Проклятье, да что с ним?! Желудок сжался до размеров теннисного мяча, пытаясь вытолкнуть несуществующую пищу. Тошнота и дикий голод сплелись в один чудовищный клубок, раздиравший внутренности на кровавые ошметки. Надо полежать. Да, точно… На ринге слишком много раз попали в корпус, вот ему и аукнулось. Еще и запах этот от девчонки. Опять что-то приготовила. Чертовщина какая-то… Или это начало агонии?