Но внутри все бунтовало против роли прислуги. Мэл отлично понимала, откуда растут ноги у очередного «фи», но поделать ничего не могла. Дома ей тоже доставалась грязная работа, которая к тому же потом пополнилась ролью няньки. С последним Мэл мирилась без особого сопротивления. Странно, но ревности к брату она не испытывала. В шестнадцать лет мозги работали достаточно хорошо, чтобы понять — ребенок ни в чем не виноват. Даже если бы мама не встретила отчима, то все равно до конца жизни относилась бы к дочери как к пустому месту.
Грустная правда жизни — насильно мил не будешь…
Мэл тщательно вымыла руки и положила крохотный огрызочек мыла на раковину. К черту! Или завтра ей покупают сансредства и перчатки, или…
Праведный гнев оборвал звук подъезжавшего авто. А вот и хозяин… Чудесно! С самого утра резво ускакал куда-то по своим делам, не позаботившись даже слова сказать! Проявляй после этого внимание к людям, не ценят ни на грош!
Прихрамывая, Мэл выбралась из ужасной ванной. Удивительно, по лесу бегала — и ничего, а сейчас ногу так и дергало. И кожа вокруг ранки нехорошо покраснела. Как бы нагноения не было! Но антисептика Мэл не нашла.
Одернув мешковатую майку и быстро приведя в порядок разлохмаченные волосы, она встала около диванчика и постаралась выровнять дыхание. Не умела готовиться к диалогу, но больше молчать невозможно!
Дверь с треском распахнулась, и в прихожую ввалился хозяин. Как всегда, в темной байке и натянутым на самый нос капюшоном.
— Здра… вствуйте, — на полуслове осеклась Мэл. Блэйк вернулся не один!
— Решил устроить групповушку, Блэйк? Так-так, и кто это у нас?
Из-за мужской спины вынырнула женщина в ужасающе коротком платье. Смуглая кожа и вьющиеся черные волосы свидетельствовали о смешанной крови, а кричаще-яркий макияж — о принадлежности к древнейшей профессии. Блэйк притащил девочку по вызову!
— Обойдешься, Бритни, — глухо пророкотал мужчина. — Мелочь, приготовь что-нибудь поесть, и давай быстро.
От такой будничной наглости Мэл потеряла дар речи. А проститутка, не стесняясь, продолжала разглядывать ее с ног до головы. Темные глаза ничего не выражали.
— И правда мелочь. Не порви девочку.
Что?! Мэл открыла рот, но даже возмутиться не смогла. Как это — не порви? В каком смысле?! Чтобы она да под… него? Покраснев до слез из глаз, Мэл схватилась за пакеты. Чуть ли не с головой нырнула, только бы скрыть пылавшие щеки. Вопреки здравому смыслу, память подкинула не изуродованное шрамами лицо, а образ скульптурного тела, украшенного татуировками. Ниже подбородка Блэйк был не просто красив — идеален. И глаза… Вот уж куда лучше не смотреть. Душу вытянут и сожгут.