К своему стыду, Мэл не знала, где найти слова, чтобы объяснить свое равнодушие к пугающим отметинам. Любая фраза казалась жалкой и выстраданной, а Блэйк этого не любил. Он вообще очень остро реагировал на сочувствие. Ей хватило попытки помочь, когда без видимой причины кружка кофе выскользнула из мужских пальцев, хотя вроде бы он держал напиток крепко.
— Это случайность, — прорычал на робкий вопрос о самочувствии.
А потом весь вечер отмалчивался, будто она не о здоровье поинтересовалась, а обматерила на чем свет стоит.
Ночью же ей было продемонстрировано, что с самочувствием у Блэйка действительно порядок. Ну или, по крайней мере, с сексуальным влечением. Как будто мужчина пытался что-то доказать, но не ей…
Мэл нахмурилась, провожая взглядом парочку с коляской. Эти мелкие странности здорово тревожили. Иногда она находила на раковине крохотные капельки крови, Блэйк мог резко побледнеть или уснуть через час после пробуждения. С его здоровьем творилось определенно неладное, но мужчина не подпускал к себе.
Да и выйти они не могли… Внизу залаяла собака, требуя внимания милой старушки в сером пальто. Становилось холодно. Погода испортилась. По утрам все чаще накрапывал дождь, и Мэл долго отлеживалась в мужских объятьях, запасаясь живым теплом и уютом. Эти мгновения были самыми приятными, даже лучше, чем близость. И ей не нужны были слова, чтобы почувствовать себя самой желанной девушкой в мире.
— Мне сегодня надо будет уйти, — пророкотал над головой нежный раскат грома.
— Куда?!
Мэл даже повернулась, сразу же теряя интерес к улице. Они теперь часто выбирались на крышу, в основном, ближе к вечеру.
— По делам.
Ее, как маленькую, легко щелкнули по носу, но Мэл не собиралась пускать слюни умиления. В потемневших глазах Блэйка искрило тщательно контролируемое напряжение.
— Каким?
— Документы проверить.
— Врешь.
* * *
Вот хитрая малышка… Да, врал. А скоро будет врать еще больше. Десять дней рая и ада в одном флаконе. Десять глотков нормальной жизни с затхлым послевкусием скорой расплаты. Каждое утро он боролся с собой. Не морщился на грызущую изнутри боль и улыбался, когда по венам бежал кипящий свинец, а внутренности скручивало в один пульсирующий болью узел. Тело умирало, а он до дрожи желал хотя бы лишнюю неделю, да что там — и на час был согласен, лишь бы рядом с Мэл.
Но жизнь — чертовски скверная сказка, и чудес в ней не предусмотрено.
— Правда, Мэл. Время прошло достаточно, накопились некоторые вопросы.
А заодно сегодня случится оборот. Зубы ныли с самого утра, а кожа зудела нестерпимо. Но сладкое предвкушение расправы давало сил терпеть. Вот только девочка научилась чувствовать его слишком хорошо.