Кайлан ушел спать. То есть высматривать святую сестру или эльфийку посмазливее, чтоб грела величеству постель, раз уж ни одной благородной дамы с собой на войну не взял. Упущение, однако. А Логейн, постояв над картами и не сумев вычитать в них ничего утешительного, отправился бродить по лагерю. Зачем, сам не знал.
Лагерь спал беспокойно, караульные вместо привычной игры в кости тихо переговаривались — Мор, гарлоки, семья дома, вот вернемся… Наверное, они знали, что умрут завтра. Все, кроме резерва под командованием Мак-Тира и отряда Хоу, так удачно запаздывающего к Остагару. Можно ставить тейрнир Гварен против дохлой крысы, что Хоу приведет подкрепления ровно на следующий день после решающей битвы. И ни слова не скажет о Брайсе: зачем, если и так все ясно? Его «отряд» едва ли меньше тех ошметков армии, что Логейн завтра отведет в тыл, его сторонников в Собрании — едва ли не больше, чем верных Аноре и Мак-Тиру баннов. А пока у Хоу важные дела — надо подмять под себя потерявший хозяев Хайевер.
Хайевер. Запах вишни, уют, тепло — все то, чего Логейн так и не нашел в Гварене и в королевском дворце. Последний друг. Последняя… любовь?
Логейн прикрыл глаза, пытаясь в приглушенном темнотой лагерном шуме расслышать сонное фырканье коней, запах зеленых яблок и насмешливый голос: «Надеюсь, ваш сон будет спокоен».
Будет, моя девочка. Теперь уже — будет. Потому что в тот момент, когда командор Серых сказал, что Кусландов больше нет, раненого в сердце солдата, героя Дейна и прочая, прочая — не стало. Но Ферелден об этом не узнает. Ведь кто-то должен сохранить то, что они все, — мертвые герои, — оплатили тридцать лет назад.
Если б он тогда знал, чем придется платить за свободу страны — встал бы на колени перед мятежным принцем Мериком и поклялся бы привести его к победе и трону?
Да, ответил себе Логейн. Ферелден — это единственное, что имеет значение. Единственное, что у него осталось.
Совсем близко послышался испуганный вопль.
Не успев сообразить, где он и кто вопит, Логейн выхватил меч. И только через несколько мгновений, не обнаружив вокруг никаких врагов, понял — вопль раздался из руин угловой башни. Именно там командор Серых проводил посвящение в свой клятый орден.
Следом за воплем раздался звон мечей и предсмертный хрип.
Логейн пожал плечами, припомнив троих рекрутов, мелькнувших сегодня утром на дороге в Коркари. Неуклюжий рыцарь, вороватого вида худосочный лучник и потасканная чумазая девица в кольчуге не по размеру. Сопровождало их рыжее недоразумение, взращенное Эамоном: мэриков бастард, не унаследовавший от отца ничего, кроме щенячьих глаз. Значит, в Коркари они выжили, а посвящение не прошли. Причем кого-то прирезал сам командор. Дерьмо. Все эти сказки о грифонах, все эти подонки, начиная с самого командора — дерьмо. Без них Ферелден станет только чище.