Бал — первый настоящий бал, в столице и более того, в королевском дворце! — Дани неожиданно разочаровал.
Музыка была какой-то слишком громкой и навязчивой — если так можно сказать о музыке, танцы в основном орлейскими, чрезмерно фривольными, улыбки со всех сторон — приторными до того, что аж на кончике языка ощущался гадкий привкус прокисшего меда.
И ни одного приятного лица. Потому что даже лучший друг Натаниэль, замеченный мельком у одной из колонн, улыбался так же приторно, как и все остальные, и стрелял по сторонам масляными глазами.
Исключение составляла Анора — но нельзя же отвлекать невесту на ее собственной свадьбе!
Дани убедилась, что на нее никто не смотрит, и вышмыгнула из зала. Надо куда-то пойти, решила она, куда-то, где нет никого… А где сейчас нет никого, если гостей полон дворец? Если только в конюшне… а это мысль!
Она хихикнула в ладошку, подобрала подол нового, специально для королевской свадьбы сшитого, платья и побежала к выходу.
По дороге пришлось два раза спрятаться за углами (чтобы не заметили парочки, спешащие найти уединенные места раньше, чем их займут другие), а один раз — нырнуть под лестницу, зажать уши и плотно зажмуриться — чтобы не видеть короля, увлеченно тискающего за колонной какую-то служанку.
Можно было бы, конечно, и просто пройти мимо, но слушать их возню тоже было противно. Вот тебе и король, огорченно подумала Дани. Анора там одна, а он тут со служанками развлекается. Конечно, ее теперь уже величество корону любит больше, чем мужа, но все же обидно…
Прятаться, к счастью, пришлось недолго — Кайлан через несколько минут вышел из укрытия и неторопливо отправился в бальный зал, а служанка Дани не интересовала.
…Двор пришлось пересечь бегом — чтобы не замерзнуть, в Ферелдене холод по ночам стоял даже летом, а сейчас была весна.
В конюшне же было тепло от дыхания лошадей, полутемно и завлекательно, особенно по сравнению с духами и потом в зале, пахло сеном.
Дани нагребла себе внушительную охапку и уселась в нее, плюнув на то, что платье непременно помнется. Лошади всхрапывали и пофыркивали в денниках, переступали с ноги на ногу, и это убаюкивало.
Ровно до тех пор, пока у самой конюшни не раздался мужской смех, а потом в дверях не возник силуэт. Явно мужской. Высокий. И с такими широченными плечами, что непонятно, как он вообще в дверь прошел. Хотя… это ведь конюшня, двери на боевых жеребцов рассчитаны. А вот как с другими дверями, интересно? Хотя какая разница. Главное — что и сюда заявились, огорченно подумала Дани и тихонько проворчала несколько нехороших слов.