Впрочем, это не имело большого значения, так как и в той и в другой части армии сипаев имели «засланные казачки», осталось только не терять их из виду и вовремя дать сигнал к началу операции.
Благодаря хорошо организованной разведке так же далось выявить подход какой-то левой армии с юга из маратхских княжеств в количестве двенадцати тысяч человек.
Как вскоре выяснилось, это были местные Минин и Пожарский, то есть Даулат-рао-Синдиа и Яшвант-рао-Голкар. Они, осознавая, что станут следующей жертвой английской экспансии, отказавшись присягать и платить налог-дань, пожелали войти в союз против англичан.
Двенадцать тысяч человек, кстати неплохо вооруженных, это конечно очень немного, даже откровенно мало на фоне размера конфедерации маратхских княжеств, но на то она и конфедерация, что решения принимает каждый махараджа принимает самостоятельно. Но даже это ценно, не столько из-за численности армии, сколько из-за самого случившегося явления, как говорится, лиха беда начало. Будут и другие.
К тому же этим двоим в будущем можно будет довериться в большей степени, чем тем, кто придет после первого прямого столкновения с англичанами, другие могут быть перекуплены.
В составе их армии было много французских офицеров. Русским они обрадовались точно родственникам, несмотря на непростые отношения между Францией и Россией.
– С вами будут хоть какие-то шансы на успех против лайми, – с нескрываемой ненавистью к англичанам произнес французский полковник, что собственно по факту и являлся командующим этой армии. – Но как вы собираетесь победить? Даже с нами, вас в три раза меньше!
– Враг будет разбит, а победа будет за нами. Это все что я вас сейчас могу сказать.
– Что ж, понимаю, мы люди новые и доверия к нам полного нет, – кивнул француз.
3
– Рота! Смир-рно!!! – раздался зычный приказ сержанта из сипаев сипайского же полка. – Оружие к осмотру предъявить!
Сержант из англичан с надменным видом медленно пошел вдоль строя во время вечерней поверки, после очередного маршевого дня, внимательно осматривая мушкеты на предмет даже мельчайшего изъяна.
Рота за день не досчиталась двух человек. Один подвернул ногу и отправлен в лазарет, второй умудрился распороть себе ступню и тоже отправлен в лазарет. Сипаи ведь ходят босиком. Но в этот раз хоть без дезертиров обошлось. В первые дни марша их было особенно много. Люди после первых недель службы, этой с ног валящей муштры, понимали, что армия не их призвание.
Что до оружия, то в первое время, когда начался марш вдоль Ганга на север, не было дня, что бы кто-то из этих криворуких черномазых обезьян не испоганил свой мушкет. То каким-то невероятным образом грязью забьют ствол, то запальное отверстие, то замок поломают, то кремень потеряют.