— А до выходного это потерпеть не могло? — я взглядом попросила у брюнета прощения за подобную бесцеремонность. Но и винить брата я не могла — это с младшими я всё обсудила, старшие были не в курсе, лечу-то я обычно в кабинете, а теперь вышла во двор, и откуда же ему знать, что я пообещала пациентам приватность?
— У него там что-то с отчётность, сроки какие-то, думаешь, иначе меня послали бы? — Рин еще потоптался перед Миллардом, а потом просто перешагнул грядку с клубникой и обошёл его параллельной тропкой.
Шатен вопросительно посмотрел в нашу сторону, наверное, получил какой-то знак от главного и задерживать парня не стал. А Рин, пока шёл, доставал из папки, что принёс с собой, лист бумаги и самописное перо.
— Вот здесь распишись, и я побегу, меня извозчик ждёт. Простите ещё раз, — он, наконец, посмотрел на мужчин рядом со мной, сначала на Арбена, потом на брюнета.
Замер. Кажется, побледнел. Тяжело сглотнул, выпрямился по стойке «смирно», не замечая, что перо упало на землю, потом низко поклонился и снова вытянулся в струнку.
— Нижайше прошу простить меня за вторжение, — сказал, не сводя взгляда с брюнета, — ваше величество!
День восемнадцатый. Четверг
«Ваше величество»?
Я вновь внимательно посмотрела на своего золотоносного пациента. Так вот кто передо мной, вот кого я лечила, к кому прикасалась, чьё тело нашла таким привлекательным. Сам король, собственной венценосной персоной, сидит на моём крыльце, держа на коленях больного сына.
Кто бы мог подумать! Нет, я догадывалась, что передо мной аристократ из высших, но что сам король? Такого я и представить себе не могла. И слегка напряглась — как он отреагирует на бесцеремонное вторжение Рина?
— Ничего страшного… — король запнулся и вопросительно на меня взглянул.
— Рин, — подсказала я.
— Ничего страшного, Рин, можешь подойти и получить нужную подпись. Что такое «сроки и отчётность» у ректора Нортона, я в курсе, — он усмехнулся, кажется, вспомнив что-то забавное.
Ρин подошёл, во все глаза глядя на нашу группу — я так и продолжала держать в руках ладошку Эррола, который тоже с любопытством рассматривал моего брата, и упиралась коленями в ногу короля. Выпустив руку мальчика, я взяла протянутые бумаги и перо, поданное мне ухмыляющимся Миллардом — впервые на его вечно хмуром лице появилось хоть что-то, похожее на улыбку, — расписалась там, куда мне ткнули пальцем, даже не читая документ, и торопливо вернула его брату.
— И где же ты, Рин, умудрился меня увидеть? — поинтересовался король, из чего я сделала вывод, что простым смертным внешность местного монарха обычно незнакома.