Учитывая, что до этого, по результатам проверки, новый начальник уже приказал арестовать шестерых и отстранил от работы около двадцати человек, ничего хорошего от его завтрашнего визита никто не ждал.
– Пётр Петрович просил предать всем участковым, – понизив голос почти до шёпота, сказала Мария. – Чтоб сидели у себя на участках и носа в управлении не показывали. Пока он сам не позовёт.
– Спасибо, Машенька, – поблагодарил секретаршу Краюхин, попытался чмокнуть её в пухленькую щёчку, но та ловко увернулась. – Буду должен.
Махнул рукой и быстрым шагом покинул здание УВД.
«Вот что теперь делать?», – чертыхаясь, думал участковый, правя Орлика прочь из райцентра: «Светить сейчас непонятными штуковинами – это привлекать к себе ненужное внимание. У нового начальника и так свербит. А тут такой повод. Дорвётся – полрайона пересажает. Переждать бы… С другой стороны и с Сарафановым нужно что-то решать. Как-то разъяснять ситуацию. Тут главный вопрос: терпит время или нет? Стоит понаблюдать за лесником, выяснить, кто и зачем к нему ходит? Или нужно срочно его брать и устраивать обыск у него в доме, пока он остальные штучки-дрючки не успел спрятать или передать сообщникам? А тут еще Голунов с его шпионскими историями. Не наломал бы дров…»
В любом случае, нужно было снова ехать в Крюково. И побыстрее.
А вот и перекрёсток. Налево – в Крюково, направо – домой, в родной посёлок Белица.
Краюхин из-под ладони посмотрел на солнце. Было уже далеко за полдень.
Завтра, – решил участковый, сворачивая направо.
И это была его ошибка.
Сергей Януарьевич Мурашов знал, что если попадётся в лапы НКВД, ему не жить. Уже одно то, что он был подпоручиком в армии барона Врангеля, гарантировало ему немалый срок в лагерях. А всплыви то, что он работал в контрразведке Евпатории и лично принимал участие в казнях заключённых, у него вообще не было бы шансов на помилование.
Спастись из запечатанного, как бутылка Крыма помогло везение и звериное чутьё.
Когда 11 ноября 1920 года командующий Южным фронтом Фрунзе обратился к Врангелю с предложением прекратить сопротивление и обещанием амнистии всем, сложившим оружие, стало окончательно понятно, что всё кончено. Однако Мурашов не отправился вместе со всеми в Севастополь, чтобы оттуда переправится в Константинополь. И правильно сделал. Как потом стало известно, дорога была перерезана красными, и что все, кто утром отправился к назначенному пункту эвакуации, попали в пулемётную засаду.
Вместо бегства на юг полуострова, подпоручик направился в противоположную сторону.