Палец Смирнова замер. Взгляд обрёл осмысленность.
– Ну, во-первых, так мне и дали бы на них выйти, – ответил он. – Да и в самом ФСБ тоже не всякому скажешь. Знаешь, какого уровня человек откаты от моей фирмы получал? И что, теперь возвращать? А во-вторых…
Смирнов задумчиво почесал бровь.
– …во-вторых, была мысль попытаться. Потом отказался. Технология у этой штуки не такая уж сложная. Энергоёмкая только очень. Немцам, может и не дали бы послать хрононавта в Прошлое. Зато своего бы «попаданца» точно попытались закинуть. И уж тут ни ты, ни я ничего поделать не смогли бы. А ты уверен, что наш «засланец» не наворотил бы там дел? Я вот думаю: не стоит Там ничего трогать. Что было, то было.
Они помолчали. Но стук колёс в тишине было слушать невыносимо.
– Долго ещё?
Смирнов попытался посмотреть вперёд по ходу поезда.
– Минут пять. Сейчас проедем тупиковую стрелку. От неё ровно двести пятьдесят секунд при скорости шестьдесят километров в час.
Он посмотрел на очередную сигарету в трясущихся губах Володарского.
– Не журыся сынку, – сказал он по-украински. – Если моя диверсия удастся – значит, мы с тобой помрём не зря. Взрыв в тоннеле немцам не простят, да и расход энергии в такую копеечку влетит! А тут ещё неудача. Нужны финансы на новые исследования. Я им на этот случай пару ложных тропинок протоптал. Надолго зависнут. А там, глядишь, грянет какая-нибудь третья Мировая. Не до того станет.
А если получится у них, то поверь – лучше и не жить. Изменения, которые внесёт этот «хрононавт», наступят не сразу. Будут накатывать волнами. Одни дома, предметы, люди будут истончаться и таять, другие проявляться, как на фотоплёнке. Каково это наблюдать собственное развоплощение?..
Вдруг стало темно. Голос Смирнова оборвался.
Поезд въехал в Бекешинский тоннель.
Володарский стал дышать часто-часто, но ему всё равно не хватало воздуха. Пот градом катился по его лицу.
Нет, нет! Ещё секундочку! Не надо!!!
– Ну что, будем прощаться? – сквозь шум в ушах услышал он голос друга детства.
– Прощай, – прошептал он. Врядли Юрка расслышал за стуком колёс.
Володарский набрал в грудь воздуха, что бы сказать громче. Нет, не сказать – крикнуть! Но не успел.
Вспышка, ударила по глазам даже сквозь опущенные веки, очень, очень больно ушам, где верх, где низ?
Огонь – огонь в лицо, где руки прикрыть лицо?
Нет рук. Не чувствую. Да чёрт с ними! Нет воздуха! Нечем дышать, целую вечность нечем дышать…
Наконец – вдох. Бесконечно долгий, лёгкие вздулись так, что рёбрам больно. Вот-вот лопнут. Больно! Опять всё кувыркается. Удар по голове, по спине, по ногам, снова по голове.