. Через два дня он донес, что предложения переданы финляндскому Сенату, ответа нет
>[324].
За десять дней А. М. Щастный ни разу не докладывал о положении с демаркационной линией в Москву. Это вызвало вполне понятное раздражение Л. Д. Троцкого. 7 мая Ф. Ф. Раскольников по его распоряжению запросил B. М. Альтфатера (находившегося в Петрограде) о том, «какие шаги предприняты нашим командованием и получен ли соответствующий ответ от немцев. Если в течение сегодняшнего дня от Щастного и главного комиссара [Е. С. Блохина] не будет получен ответ, то это будет рассматриваться как государственная измена с их стороны»>[325].
8 или 9 мая Л. Д. Троцкий обратился по телеграфу напрямую к Е. С. Блохину. Он указывал на недопустимость задержки информации о демаркационной линии: «Вы поставлены советской властью [на] крайне ответственный пост для надзора за поведением всего личного состава, в частности лиц командного состава. Это есть главная ваша обязанность… Именем советской власти приказываю вам представить в 24 часа точные и ясные объяснения по поводу ваших действий, и в частности ответить на следующий вопрос: 1. Почему вы не сообщили нам о нарушении дисциплины Зеленым и Жемчужиным? 2. Что предпринято вами в отношении названных лиц?»>[326].
Ответ Е. С. Блохина просто поразителен. Такую телеграмму мог бы послать любой «бывший» чиновник: «До настоящего момента с роспуском старого флота по декрету от 29 января и образованием нового Красного Рабоче-Крестьянского флота, со стороны высшего Правления флотом Верховной морской коллегии, одинаково как и Вами, каких-либо норм организации вообще, в частности норм правопорядка и дисциплины на флоте, преподано не было, а следовательно, понятие о дисциплине, желательное для всех, не могло быть установлено и проведено в жизнь лично мною»>[327]. Далее Е. С. Блохин оправдывал А. П. Зеленого и Б. А. Жемчужина, поскольку немецкое командование крайне ограничило их возможности даже по связи с советским командованием.
9 мая А. М. Щастный наконец доложил наркому о получении радиограммы от А. П. Зеленого, «что ответа по поводу демаркационной линии он еще не имеет, но словесно [приказание о вступлении в переговоры относительно демаркационной линии] исполнил, просил [немцев и финнов] ускорить [решение вопроса]»>[328].
Еще через два дня А. М. Щастный и Е. С. Блохин доложили в Москву, что предложения по установлению демаркационной линии, врученные германскому командованию, остаются без ответа. Они констатировали, что считают «настоящее положение достаточно неустойчивым», и просили их уведомить не менее чем за двое суток о возможных осложнениях в отношениях с немцами, чтобы успеть подготовить флот к боевым действиям