— Отлично! Тогда пока прервём совет и соберёмся после поединка, — не обращая внимания на возражения, я встал и развернулся к выходу.
— Илвус, идёшь со мной! — сказал уже на общем и, не оборачиваясь, двинулся к выходу. Остальные члены совета тоже начали подниматься со своих мест.
Как только мы вышли и за нами захлопнулась дверь, Илвус остановил меня и начал поливать такой отборной бранью, что его фантазии позавидовала бы самая опустившаяся портовая шлюха. Как только начали выходить остальные старейшины, я прервал его и в грубой форме дал понять, что всё потом… когда останемся наедине. Он всё понял, и до моего кабинета мы шли молча.
В кабинете нас ждал Клаус, и, как только мы зашли, мальчишка продолжил не очень лестно высказываться в мою сторону. Ругался он вперемешку на разных языках. Клаус, как обычно, открыл рот и прибывал в ступоре от такого обращения к лорду, а я прямо заслушался, некоторые моменты даже записать хотелось, чтобы потом перечитывать перед сном. По его высказываниям, кем я только не был: и плодом гомосексуальных утех в доску пьяного демона, которого изгнали из ада за мужеложество с каким-то диким безухим и кастрированным ослом; и каким-то невиданным мною зверем — недоразвитым выкидышем безмозглой, лысой и красножопой макаки, которую насиловало аж декаду целое племя орков идиотов, потому что только от таких идиотов мог появиться такой тупоголовый, как я; и всё в таком духе. Хоть я и половины не понял, но звучало очень красиво. В общем, у парня накипело.
Когда фантазия закончилась и он успокоился, я спросил: — Илвус, откуда ты знаешь наш язык? По крайней мере, материшься ты на нём виртуозно!
— Два дня под замком очень способствуют ничегонеделанию, вот и коротал время, изучая вампирский матерный. Лугат, хватит мне зубы заговаривать, рассказывай, что это был за спектакль, и какого ты меня посадил под замок в обход нашей договорённости и не предупредил, что я должен с кем-то выходить на смертельный поединок, да и вообще…
Я прервал его жестом руки и поинтересовался: — А ничего, что ты сейчас всё это говоришь лорду высшему вампиру, тебе не страшно?
Ох, зря я это сказал, потому что дальше на меня вылился новый поток ненормативной лексики, и её итог сводился к тому, что из меня лорд, как из гоблина император! И бояться надо его — грозного Илвуса, потому что если он останется в живых, то за подставу отравит всех разумных ближайших поселений неким непонятным слабительным, чтобы мы от употребления их крови, как минимум, пару дней не слазили с нужника.
— Всё… успокоился?! — и, не дождавшись продолжения тирады, я серьёзным тоном отдал распоряжение: — Клаус, подними челюсть, ты будущий лорд, не надо так остро реагировать на обычную несдержанность некоторых невоспитанных подростков, — посмотрел на Илвуса в надежде увидеть раскаяние, но куда там, тот еле сдерживался, чтобы не разразиться новой бранью.