Никакого желания останавливаться у меня не было, поэтому я ускорила шаг в надежде, что успею скрыться за ближайшим поворотом прежде, чем Алексей Игоревич меня нагонит. Но разве такая мелочь, как скорый шаг, была способна остановить инженера Орлова, ещё минут пять назад блиставшего своим остроумием перед огромной аудиторией, на пути к его цели? Вопрос был риторическим, потому что буквально уже в следующее мгновение чужие пальцы сомкнулись на моём предплечье, заставляя резко остановиться. Правда, сама я всё ещё продолжала по инерции лететь вперёд, и Орлову в самый последний момент пришлось ловить мою бренную тушку, не давая ей пробороздить носом пол.
— Альбинос, ну ты чего? — фыркнул Лёшка, вспоминая свою дурацкую детскую привычку издеваться над моим именем.
— А? Что? Где? — решила я притвориться слепо-глухо-немой. — Орлов, ты что ли? А я тебя и не заметила…
Ответом на моё вранье был выразительный взгляд карих глаз, красноречиво демонстрирующий мне всё, что их хозяин думает о приступе моего идиотизма.
— Не слышала?
— Не слышала…
Ответом стала его наглая ухмылка, после которой меня практически тут же заключили в крепкие объятия, сопровождаемые хрустом моих костей.
— Вознесенская, как же я по тебе скучал!
И, опять-таки по чистой инерции, я уткнулась в его шею. Лёшка пах лосьоном для бритья с примесью чего-то горького. И вроде бы сам запах был незнаком, но стоило кончику моего носа коснуться его горячей кожи, как в голове будто бы тумблером щёлкнуло, что вот мой Орлов, которого я знаю всю свою жизнь.
— Алька, это же сколько лет мы с тобой не виделись?! — полным восторга голосом продолжал трещать он, словно мы с ним уже давным-давно преодолели старческий рубеж и вот случайно встретились под конец века. Впрочем, возможно, так оно и было, мы просто уже перестали быть детьми, и всё казалось чуточку иным.
— Девять лет и три месяца, — на автомате отозвалась я.
Орлов отстранился и, ехидно изогнув бровь, с намёком глянул на меня. Пришлось оправдываться.
— Я не считала!
— Да, я так и подумал, — самоуверенно усмехнулся он, окончательно убивая остатки моей нежности к нему, которая по недоразумению начала формироваться на периферии моего сознания.
Резко оттолкнувшись от мужской груди, наконец-то вспомнила, что вообще бежала я от него, а не наоборот.
— Извини, ты что-то хотел? Я опаздываю, — сделала как можно более независимый вид.
Но, казалось, Лёша видел меня насквозь, по крайней мере, выражение его лица было такое, что тут же становилось понятно — никто не собирался верить моим скомканным объяснениям.