Клянусь, волосы на моей голове зашевелились при одной мысли, что что-то может быть хуже того, что есть сейчас. Я даже приняла вертикальное положение, сев на кровати.
— Что. Может. Быть. Хуже. Этого?
— Женечка изначально советовалась по поводу пирсинга в уздечке.
— Пирсинга где? — тихо ужаснулась я, наблюдая за тем, как Алла приподняла верхнюю губу, указывая на участок предполагаемого прокола.
Я даже стонать больше не могла. Лишь почувствовала, как меня опять затошнило, но на этот раз я была уверена, что всё из-за нервов.
Убью Орлова. Клянусь! Сто пудов это его имбицильные гены проснулись. Стоило ему появиться на пороге нашей квартиры, как у детей проснулся зов крови, или что там ещё?
Алла устало вздохнула и присела рядом, погладив меня по плечу.
— Да ладно тебе, выдохни, ничего такого не произошло. Ну подумаешь, немного побунтовали. Лучше же сейчас, чем потом? Ты вот в своё время была слишком послушной, и чем это закончилось?
— Чем? — на автомате уточнила я.
Синицына нахмурилась и глянула на меня как на самый заправский тормоз. Наверное, именно так я смотрела на Лёшку сегодня в ресторане.
— Мне как, — совершенно серьёзным тоном начала она, - Женю с Тасей сюда позвать, чтобы ты посмотрела на последствия своей молодости?
— Не надо, — наконец-то дошло до меня, — я их каждый день вижу.
— Вот и славно, — согласились со мной. — Пусть чудачат сейчас, а потом, глядишь, вырастут нормальными людьми.
Тонкий намёк на свою ненормальность я предпочла пропустить мимо ушей. К тому же Алла и сама решила сменить тему, перейдя к главной интриге последних дней:
— Ты мне лучше скажи, как поживает твоё йогуртовое отравление?
Судя по издевательским ноткам в голосе подруги, дети успели сдать меня с потрохами.
— Уже доложили?
— Я ещё не успела зайти в квартиру, как уже знала про маму, содержимое стиральной машинки, про некоего маминого друга Алексея и просроченный йогурт “Алёшенька”.
Со стороны это звучало ещё бредовей, чем было на самом деле. Я схватилась за голову, ужаснувшись тому, куда катится моя жизнь.
— Поэтому переходим к главному вопросу вечера. Насколько эта бифидобактерия, что нынче восседает на твоей кухне, в курсе, что в скором времени станет многодетным отцом? — продолжала пытать меня Синицына.
— Тс-с-с-с, — зашипела я на неё, с ужасом косясь в сторону двери, способность подслушивать у моих детей сформировалась раньше, чем они сами научились говорить. — Тихо ты!
— То есть не знает?
Тут я замялась, не понимая, как более точно обрисовать ситуацию.
— Про возможность моего положения он как бы в курсе, даже кровь порывается завтра со мной ехать сдавать.