— Бабушка, чему вы меня учите?
— Как замуж хорошо выйти, тёха! — зло фыркнула старуха и глянула на развеселившегося Радомира: — Хорош! И лицо приятное, и стать видная! Мне б годы молодые, я б этого жеребца в два счёта охомутала. Ох и поскакали бы с ним… — бабка вдруг закашлялась, понимая, что наговорила лишнего.
Сунула обескураженной девушке блюдо с сочными лепёшками, только что вынутыми из печи.
— Иди ставь на стол!
По комнате поплыл волшебный аромат. Лан принюхался:
— Гёзлеме?
Гетайка просияла.
— Они самые. Милости прошу, гости дорогие!..
Если бы у видуньи спросили про самый странный ужин в её жизни, она без сомнений назвала бы этот. Потому что хозяйка дома, видно, озадачилась целью всенепременно свести Огнеяру с Володаровичем. Или в ней попросту погибал дар свахи. Ох, она и расписывала усердие девушки в приготовлении тех самых лепёшек! А уж какая Огнеяра, оказывается, старательная да умелая! В итоге заслушались не только Радомир с Ланом, но и сама альвийка, подперев голову кулачком, не сводила глаз с хозяйки. Что тут говорить, было приятно! И когда мужчина заикнулся про чай, Огнеяра в неосознанном порыве соответствовать образу, встала, чтобы поставить котелок с водой на огонь. Прежде чем Володарович успел сказать, что тот уже давно закипел, девушка схватилась за ручку. Крик боли прокатился по дому, а следом с губ альвийки сорвалось длинное заковыристое ругательство. Бабка озадаченно нахмурилась:
— А что это она сейчас сказала?
— Это на миконском «ой, как больно!» — сдавленно пробормотал Лан с невероятно честными глазами.
— Да? — почему-то засомневалась старуха, поглядывая на злую девушку, размахивающую обожжённой рукой.
Радомир, кусая губы, чтобы не расхохотаться, схватил Огнеяру за плечи и заставил опустить ладонь в миску с холодной водой.
Спустя час альвийка с несчастным видом сидела на лаве, разглядывая красный, болезненный след на коже, и думала, как ей заплести косу. (ведь колдовать нельзя!) Бабка как раз умчалась к родственнице в другой конец деревни, а значит, можно было без страха снять платок и привести в порядок высохшие после купания волосы. Огнеяра с горем пополам расчесала их, одной рукой поделила рыжие пряди на две части. Потом, кое-что вспомнив, глянула на Володаровича:
— А в Гетаи тоже две косы плести нельзя?
— Можно, — ответил тарс, не отрывая глаз от зелья, которое варил в котелке.
Альвийка тоскливо-завистливым взглядом посмотрела на волосы Радомира, заплетенные в аккуратную косичку.
— Себе-то заплёл.
— Угу.
— Может, мне поможешь? — попросила девушка и сморщилась, ожидая язвительного ответа, в духе колдуна.