— Да ладно, дело молодо-ое… — с нескрываемой ностальгией протянула она, вздохнула и велела: — Что стоишь, милок? Давайте-ка, девки, накрывайте на стол, раз уж вокруг вас такие кренделя выписывают. Ишь!
Янка убедительно покраснела и украдкой показала мне язык, когда Хоттабыч отказался от помощи и усадил «прекрасных дам» за стол. Уже в общем-то накрытый, разве что осталось налить всем кофе и разложить по тарелкам воздушный, с румяной сырной корочкой омлет, одним своим видом и запахом вызывающий обильное выделение слюны и желудочного сока. А этот поганец, словно мало было мне шока, похлопал длиннющими ресницами (вылитый теленок!) и достал из холодильника… торт.
Торт, Карл!
Свеженький! Сделанный из шоколадного печенья, прослоенный нежным творожным кремом и покрытый им же сверху! И прямо на крем Хоттабыч высыпал весь литр малины…
Уверена, то требовательно бурчание, которое издал мой живот при виде этой роскоши, взяло бы первый приз на соревновании «лучший медвежий рык».
Не дожидаясь, пока Хоттабыч разрежет чудо кулинарии, я сцапала несколько ягод, скатившихся с торта на блюдо, и сунула в рот. Малина в творожном креме! Райское блаженство!
Жаль только, райское блаженство под названием «скромный деревенский завтрак» продолжалось не долго. Всему виной профдеформация: я привыкла есть быстро, практически на бегу. Аккуратно, всеми положенными приборами, но — очень быстро.
Кстати, Хоттабыч и тут удивил. Из скромного и разнокалиберного набора столовых приборов он сотворил почти ресторанную сервировку. Талант, однако.
Откуда взялся этот талант, Хоттабыч мило и непринужденно рассказал Клавдии Никитишне за завтраком. То есть за завтраком и после завтрака, неспешно попивая изумительный кофе. Лично в меня под тортик вошло четыре чашки, а в Янку — все пять.
Кстати, с Янкой эти двое спелись просто на диво. Не знала бы, что впервые друг друга видят — ни за что бы не поверила, так складно оба врали и подпевали друг другу. А уж как нежно Хоттабыч целовал ей ручки и подливал свежего кофейку!
Так вот, о кулинарных талантах. Оказывается, его папа-араб держал ресторанчик в родном Ливане, и Фарит практически вырос на кухне. А вот тягу к журналистике унаследовал от мамы-хохлушки, выпускницы университета имени Патриса Лумумбы. Именно там его родители — ливанец и харьковчанка — познакомились и поженились.
— …уехали из Сайды в Киев, когда в Ливане стало опасно, — рассказывал Хоттабыч на вполне приличном русском, только «Сайда» и «Ливан» произносил по-арабски, едва понятно для русского уха. — Мои родители сделали ресторан в Киеве. Мои младшие братья работают с ними. А я… — он покачал головой и чуть виновато улыбнулся, — как у вас говорят, белый ворон. Не могу жить в одном месте. Делаю блог, сам снимаю фото, видео. Пишу статьи в разные журналы.