Сказать, что я поразилась, значит, не сказать ничего. Хоть стреляй меня, а ничего голубого в нем не было! Голос, внешность, еще что-то неуловимое, запах, что ли? — все это выдавало настоящего, стопроцентного альфа-самца. Прямо хоть в Палату Мер и Весов выставляй, как эталон одного гетеросексуала. Я уже молчу, что на Янку он глядел в точности как сама Янка — на торт, а теперь сестрица такие фигвамы лепит?
— Завтрак приготовил, — буркнула Янка, с несчастнейшим видом подтянула к себе блюдо с последним куском тортика и драматично вонзила ложечку в крем.
Я так и поперхнулась.
— Мало ли кто готовит? Может, он в благодарность за лечение! Или хвост перед тобой распускает. Дуришь, Преображенская!
— И посуду моет, — прокурорским тоном продолжила сестра, сверля взглядом остатки шоколадно-творожно-малинового великолепия.
Я вздохнула. Ну да, посуда… посуда — это серьезно. Мамуля часто вспоминает, как когда-то папуля готовил для нее завтрак, но вот к грязной посуде он и не прикасался никогда.
— Пол подмел. — Янка загнула три пальца и предъявила мне получившуюся фигуру. А потом добила совершенно неотразимым: — И постель заправил!
— Да он же тебя взглядом так и облизывает! — неуверенно запротестовала я.
Вместо ответа сестрица с яростным фырканьем натянула футболку на груди. Очень даже красивой груди… нулевого с половиной размера.
Что, конечно, само по себе ничего не значило, и Янку даже красило! Но вот вкупе со всем прочим? И какой мужик готовит на завтрак аж целый торт? Да еще такой вкусный… это вам не Мишель со звездами! Я посмотрела на Хоттабыча, вытирающего тарелки и составляющего их аккуратной стопочкой, совсем другими глазами. Надо же, до чего внешность бывает обманчивой!
Именно этот момент он и выбрал, чтобы обернуться к нам с солнечной, словно пустыни родного Ливана, улыбкой. Увидел Янкину трагическую морду, резко погас, вопросительно глянул на меня.
Я отвела взгляд. Ну… была у меня, конечно же, мысль спросить напрямую: признавайся, мол, ты по мальчикам или по девочкам? Благо, Клавдия Никитишна после завтрака променяла нашу компанию на компанию неполотой свеклы и некормленных курей. Но как-то… Ну как-то неправильно задавать такие вопросы. Невежливо.
Впрочем, кое-какие вопросы ему задать все равно надо.
С вопросами Хоттабыч меня опередил. Вполне спокойно снял фартук, повесил кухонное полотенце и сел напротив.
— Чем я вас огорчил, милые леди?
Янка фыркнула, так и не поглядев на него, и набила рот тортиком.
Ну вот что это, а? Иногда моя сестра ведет себя, словно ей пять лет. Еще бы губы надула!