Вместо ответа сукин сын только пожал плечами. Проигнорировал, значит, просьбу лучшего друга. Можно сказать, мольбу о спасении. Ну, Грег, дружище, я тебе это припомню.
— Вкусно пахнет. Это ты для меня расстарался? — спросил сукин сын и сцапал ближайший чизкейк с блюда.
Яна нахмурилась. Партизанка Клаудиа понимающе хмыкнула.
— И не мечтай, — буркнул Лоуренс и переставил блюдо подальше от загребущих лап. — Чизкейки для прекрасных дам. А ты не тянешь.
— Жлоб, — припечатал Грег. — А еще друг называется.
Слушая их перепалку, Яна все больше смурнела, а партизанка Клаудиа, наоборот, умилялась.
Все. Пора заканчивать цирк и объяснить Яне все как есть. Что Грег — никакой не его бойфренд, а нормальный мужчина. Псих, конечно, но кто сейчас не псих, особенно с их-то нервной работой!
— Яна, ангел мой, как ты поняла, этот придурок и есть Грег, — перейдя на русский, сказал Лоуренс. — Обычно он нормальный, это сегодня… — не договорив, Лоуренс покрутил пальцем у виска. — Мы вместе учились и одно время работали.
— Ага, — так же хмуро кивнула Яна. — Я так и поняла. Ладно. Я пойду, не буду вам мешать.
— Ладно, пошли. Не будем мешать Грегу и Клавдии вместе, — улыбнулся Лоуренс. — Уверен, мы тут только лишние.
— И вовсе не лишние! — возразила партизанка. — Блажь. Давайте пить чай, такие вкусные пирожные! Яночка, помоги-ка мне накрыть на стол.
Ангел по имени Яночка буркнул сердито, что так уж и быть, чаю с чизкейками она будет. Но на Лоуренса демонстративно больше не смотрела.
Ну и ладно. Главное что не ушла. А Грег…
Грегу Лоуренс украдкой показал кулак. Мол, будешь дурить дальше — заработаешь. По-дружески в табло.
Грег проникся. А еще бы не проникся. При всей его профподготовке, он на полголовы ниже и на тридцать фунтов легче, что в благородном английском боксе решает все. Так что Грег уселся между двумя прекрасными дамами и принялся расспрашивать обеих. Партизанку — о партизанском движении и проклятых фашистах, Яну — об истории семьи Преображенских, и снова — партизанку о ее боевом прошлом.
— Да какое там боевое, — махнула рукой Клаудиа. — Когда фрицы пришли, мне всего-то восемь годков было. Где-то проследить, что-то принести, припас потырить… Голодно было. Урожай снять не успели, да и что там снимать-то в августе месяце. Курей вот колхозных у немцев крали… Наш председатель хотел немцев потравить через курей. Дал нам с Дунькой отравы и велел курям подсыпать, мы и пошли… глупые были. Нас бы там поймали и самим головы посворачивали…
Лоуренс сам не понял, как заслушался ее рассказами. И Яна тоже заслушалась. Все же чего у Грега не отнять — так это таланта разговорить кого угодно. А тут — одинокая дама, дети давно разъехались, соседки-подружки кто умер, кто к детям в город подался, и поговорить не с кем. Всех дел — направлять ее воспоминания в нужное русло.