Холлан же разглядел всё. В центре зала, подвешенный за ноги к балке, висел культист. Его связанные руки болтались у самого пола, обнажённые спина и грудь были исполосиованы ранами и порезами. Кровь залила лицо и продолжала стекать капля за каплей, тревожа поверхность тёмной глянцевой лужицы.
– О моё божество… – выдохнул старший брат Лорен за спиной у наёмника.
Рядом с культистом сидел на полу, скрестив ноги, мужчина в форме представителя Порядка. Жёлтый свет факелов искажал цвета, но Холлан знал: лазурно-синяя жилетка, под ней серая рубашка с металлическими ромбовидными вставками по краям сужающихся книзу рукавов. Тёмно-серые брюки и высокие чёрные сапоги с острыми серебряными носами. Мужчина сосредоточенно чистил ногти кончиком меча. Перед представителем Порядка дымился спрессованный в пирамидку серый порошок. Жёлтая агония.
Холлан крепче сжал меч и сделал шаг вперёд.
– Стой, загнанный.
На лице Алуина застыла жуткая улыбка – она не касалась его чёрных раскосых глаз. Молодой мужчина поднялся и приставил меч к горлу культиста.
– Отойди от него, – сказал Холлан.
Свободной рукой Алуин расстегнул пуговицы и отодвинул край рубашки, обнажая левую часть груди. Холлан ошибся тогда, во Флановой пустоши, решив, что на теле представителя нет татуировок. На бледной коже в районе сердца была выбита птица.
– Знаешь, почему кукушка, загнанный? Кукушка оставляет свои яйца в чужих гнёздах. Её птенец, только появившись на свет, выкидывает остальных птенцов. Кукушки с рождения не знают жалости. Порядок не знает жалости, наёмник.
– Нам нужен этот человек, – Холлан старался говорить убедительно, но любой знает – жёлтый куритель, выбрав жертву, не останавливается.
Алуин поднял тонкие брови:
– Неужели?
Он провел мечом по плечу культиста, оставляя новую рану. Культист не шелохнулся. Холлан не был уверен, что тот ещё жив.
– Холлан, спаси его! – закричала Шелли.
– И эту женщину ты всё-таки дотащил до Ромны? Похвально. Обошёл все патрули…
– Что он сказал тебе, куритель?! – вновь закричала монашка.
Алуин усмехнулся:
– Обычные глупости, сестра. Угрожал, что в монастырь придут другие культисты. Пустые слова, я наслушался таких за последние годы.
– Ты не понимаешь, глупец, это правда! – воскликнула Шелли, но тут же замолчала, когда лезвие меча Алуина снова приблизилось к шее культиста.
– Так лучше. От жёлтой агонии звуки становятся громче, и мне неприятен твой голос, уж прости.
– Господин Алуин, – взмолился настоятель Лорен, – в стенах монастыря не может проливаться кровь!
– Кровь… – тихо вымолвил представитель Порядка. – Эти стены пропитаны кровью древних. Ты совсем не знаешь историю, старший брат. Война не оставляла эти земли с того дня, когда первые люди заселили её. Ты, загнанный, обратил ко мне знак войны – я принимаю вызов.