Алуин выхватил из ножен второй меч и стремительно бросился на Холлана, не оставляя тому времени занять более выгодное положение.
– Назад! – успел крикнуть наёмник.
Оставалось только надеяться, что Шелли послушается и не побежит к культисту.
Холлан успевал только отражать удары представителя Порядка. Алуин был словно язык пламени, дёргающийся на ветру, опасный, яркий, быстрый. Каждая попытка атаки Холлана лишь распаляла его, он напирал, и наёмнику пришлось отступить под шквалом ударов. Он слышал, что жёлтая агония способна наделить человека быстротой и яростью зверя, но ему никогда не приходилось видеть умелого воина, одурманенного серым порошком.
Холлан отступал шаг за шагом в узкое пространство между бочками. Тонкие мечи Алуина молниями сверкали в свете факелов. Наёмник с силой отбил очередной удар Алуина и, выиграв себе лишнюю секунду времени, с размаху полоснул мечом по опорам, на которых стояла бочка с вином. Хрустнула ножка, бочка накренилась, но удержалась. Холлан ударил по опоре ногой, едва успев отклониться от смертоносного лезвия, меч Алуина со свистом прорезал воздух. Бочка рухнула между наёмником и представителем Порядка. Наёмник запоздало ощутил жгучую боль в левом плече.
Алуин рассмеялся так искренне, как смеются дети, собравшись вокруг уличного кукольного театра и наблюдая за представлением. Вроде бы история знакомая, и нет в ней неожиданных ходов, но они испытывают неподдельную радость каждый раз, когда герой побеждает врага.
Под смех представителя Порядка Холлан бросился к полкам с бутылками, не глядя, выхватил одну.
– Стекло против стали? – воскликнул Алуин, который осторожно, как будто опасаясь испачкать костюм о пыльную древесину, обошёл по узкому пространству упавшую бочку.
Наёмник размахнулся и кинул бутылку, и она со звоном, разлетевшимся по подвалу, разбилась о каменную плиту у ног представителя Порядка.
Холлан не промахнулся. Он попал именно туда, куда метил.
Жёлтая агония озаряет мир своего поклонника всполохами алого, лазурного, изумрудного цветов, заставляет контуры предметов искриться золотом. Она обостряет слух и реакцию, доводит все чувства до предела. Но также она вытаскивает на поверхность и все страхи. Случалось, что пребывая под действием агонии, человек умирал, испугавшись собственной тени.
Сверкнули глубоким зелёным цветом осколки, взметнулись в воздух густые бордовые капли, растеклись точками на брюках Алуина, и тот издал крик негодования. Вслед за первой вторая бутылка ударилась о каменную колонну, и представитель Порядка отшатнулся от нового фонтана брызг, повернулся боком и локтём прикрыл лицо.