Дрожь, наконец, утихла, но на её место пришли слёзы, которые лились нескончаемыми потоками. Сара так и заснула, свернувшись калачиком среди тряпок, с мокрыми щеками и пустотой в груди.
* * *
Тот вечер изменил всё. Иногда Саре казалось, что она попала в другой мир, но чаще – что с глаз упала пелена. Она стала замечать многое из того, что не существовало в её старом мире – взгляды, которые бросали на неё и на других женщин знакомые мужчины, больше не казались ей простым проявлением дружеского участия. Все движения приобрели тайный смысл, как второе дно у сундука с драгоценностями: Соня закрывает полку движением бедра – она не сделает так, если рядом не будет повара Алека; Линда выходит с Джозефом «подышать воздухом», даже если на улице дикий холод или проливной дождь; длинная коса Корин всегда перекинута через плечо и заканчивается как раз на уровне декольте, невольно привлекая внимание… Всё было неслучайно в этом новом мире. Сара благодарила богов за то, что она уже давно не встречала в коридорах Джарета и он не вызывал её к себе с новыми заданиями. Для Сары он стал энергетическим центром, распространяющим вокруг себя волны, невидимые для глаза, но воспринимаемые шестым чувством, когда волоски на руках встают дыбом, щёки розовеют, а в ногах появляется томная тяжесть. Вечером, ложась спать, она не могла избавиться от той сцены в голове. Белая кожа, чёрные волосы. Цветной шёлковый халат, опущенный до талии. Тонкие ухоженные пальцы Джарета, скользящие по изгибам тела. Его приоткрытый рот, обнажающий острые зубы; частое дыхание. Среди ночи Сара могла проснуться с быстро бьющимся сердцем, потому что вместо лица с раскосыми глазами, склонившегося над Джаретом, она видела своё лицо. Девочка с трудом вырывала себя из этого водоворота образов, мечась в постели, всё ещё цепляясь за ускользающий образ себя: девочки из приличного дома, которую ругали за едва заметную пылинку на платье, учили пользоваться десятью приборами, выложенными по бокам от тарелки, правильно есть, правильно пить, правильно смотреть и улыбаться. Пускай она и убегала из дома на улицу, но та жизнь без правил, что сейчас засасывала её в водоворот, никогда не казалась ей настолько привлекательной, чтобы окунуться в неё с головой. Сара отчаянно сопротивлялась своим новым чувствам, которые казались ей неправильными и недостойными, и отрицала знание, которое рождалось в глубине души: ей это нравилось.
Вторая причина была более прозаичной: Сара, на свой критический взгляд, не выдерживала никакого сравнения с той азиатской красавицей. Когда не было дел, Сара предавалась новому пороку – внимательно разглядывала себя в каждой попадающейся на пути отражающей поверхности и всегда оставалась недовольна.