– Но это равносильно тупику. Не став русалкой, я не смогу жить вместе с моргеном. Я просто задохнусь под водой.
– Этот замкнутый круг можно разорвать, но как я не знаю. Разве только у тебя такая мудрая голова, что ты сама найдешь выход.
Мудрой ее никто и никогда не считал, но раз уж стала королевой, придется оттачивать свой ум и смекалку. Как же править целой страной, не постигнув житейских премудростей?
В соседних помещениях раздались какие-то звуки. Дездемона тут же воспользовалась шумом, чтобы распрощаться с надоедливым гостем.
– Уходи! Или уползай! И не появляйся тут больше. Как мне оправдаться перед Мораном, если он застанет тебя здесь?
– Скажи ему, что у тебя есть тайный любовник, – съязвил Ловкач.
– Не шути так! Я не влюбляюсь в монстров!
– Кто бы поверил, услышав такое от супруги монстра! – поймал ее на слове угрюмый гость.
– Скорее всего. Моран решит, что мы затеваем против него заговор, если застанет нас вместе, и казнит нас обоих. Он ведь может найти управу и на такое существо, как ты.
Ловкач отрицательно мотнул безобразной головой.
– Мы все в тупике: и ты, и я, и Моран, и мое общество. Нельзя оставить в живых избранную жертву Дарунона, и нельзя дать тебе остаться вместе с королем. Выхода нет.
– Но тогда может быть тебе и твоему обществу лучше забросить всю эту головоломку и заняться чем-то другим, – осекла его Дездемона и хотела идти прочь. Как назло никто из прислуги или охраны не спешил распахнуть дверь спальни королевы, чтобы проверить, с кем она тут спорит. Нужно уходить от Ловкача. Он кажется безумным. Вдруг все его истории о том, что он превратился в урода по воле случая, это всего лишь им же сочиненный бред. Сложно было поверить в то, что когда-то он был красив.
Дездемона обернулась, чтобы отдать ему медальон и чуть не вскрикнула. В его руке, подобной черным щупальцам, сверкал золоченый серп. Он совершенно точно был оружием, а не орудием труда. Рукоятка, испещренная рунами, очень сильно напоминала про кинжал Алаис.
– До жертвоприношения осталось девятнадцать дней. На девятнадцатый закат серп будет окрашен кровью девятнадцатой русалки! – гробовым тоном пообещал Ловкач.
Дездемона ощутила укол в сердце и дикий страх. А с чего бы так пугаться? Разве она уже русалка?
У нее сейчас две стройные ноги. Она легко передвигает ими, ступая по начищенному паркету. Если повезет, то в хвост они больше не срастутся. Хотя если будет так, то и с Мораном, ее почти ничто не объединяет. Ему бы больше подошла в жены русалка.
Дездемона ощутила себя под взглядом Ловкача, как рыба, выброшенная на песок. До ее девятнадцатого дня рождения осталось ровно девятнадцать дней.