«Что-то я забыл, – Асмунд улыбнулся, – а Кий был князем до того, как женился на Улыбе?»
Ельга наконец улыбнулась в ответ. Очень может быть, что и нет. Только норны знают, кому и как суждено возвыситься, и пока человек не стар, полон сил, ничем не запятнал себя, не стоит терять надежды. Может быть, и Асмунд еще прославится не хуже своего деда, попадет в великое сказание, которое будут помнить тысячу лет!
«Одно сейчас могу сказать, – ответила она, не отнимая руки. – Я не знаю другого мужчины, за кого хотела бы выйти. И я не позволю силой выдать меня за недруга нашей семьи. Уж лучше я стану как те девы, что изошли на слезы, и дам свое имя какой-нибудь реке…»
От исхода борьбы зависело все – счастье, честь, будущее потомков старого Ельга. Судьба привела их на острие этой борьбы, и здесь все средства стали хороши.
– У нас у всех нет другого выхода, кроме как одолеть, – однажды сказал Свен за ужином, когда Ельга подошла налить ему пива. – Или одолеем, или сгинет наш род. Понимаешь?
Он смотрел на нее так же, как смотрел семь лет назад, тем утром, когда она принесла ему забытый отцовский меч. Как на свою удачу, свою богиню и добрую суденицу, подательницу надежды.
Не отдай она ему тогда Друга Воронов, все пошло бы по-другому. По вечерам, пытаясь заснуть, Свен каждый раз надеялся, что Друг Воронов заговорит с ним. Но ни сам Один, ни кто-то из пленников меча – ехидный Нидуд, отважный Убба, задиристый Хольти – не желали подавать голос. Мысленно он звал их – но напрасно.
«Всякий может счесть свою удачу большой, но никому не дано знать, долго ли ему осталось», – так сказал ему Нидуд, когда Ингер объявил, что сам пойдет за древлянской данью. Тогда Свен отнес эти слова к судьбе Ингера. Теперь поневоле стал примерять к себе. Почему Один молчит? Что если счел его предателем и отступился? И уже скоро он умрет, держась за рукоять Друга Воронов, чтобы войти в число его пленников – незримых слуг нового владельца. Кто будет этим новым владельцем? Сам Ингер, кто-то из его людей? Кольберн? Ратислав? Свен даже велел стелить себе на лавке – всю ночь ворочаясь, он будил Ружану, и его раздражало, что она тоже не спит, а настороженно к нему прислушивается.
Но может, его срок еще не пришел, пытался Свен себя утешить. Отец Ратей молчит, потому что все уже сказано. Жребий нарезан и брошен, все решено. Ему осталось одно – идти по избранной дороге, ведь только отвага и решимость пробуждают удачу.
* * *
Месяц сечень заканчивался и день уже заметно прибавился, когда в Киев явились диковинные гости. Первым о них узнал Свен.