— Он же слепой. Как ты собираешься его дрессировать, тем более без магии?
— Вообще-то… — протянула Иллария и почесала под огромной челюстью Круша обеими ручками, с улыбкой заглядывая в ряд боковых, раскосых и вроде как слепых глаз чудовища завораживающего желто-зеленого цвета. — Он уже не слепой. Я как- то исправила данный дефект.
Стоило ей это произнести вслух, как все окружавшие ее и зверя гвардейцы тут же, как по негласной команде, отступили от них на целый шаг. Кроме меня, естественно.
— Что?! Ты в своем уме?
— Чего это вдруг? Видимо, поэтому он меня и не съел, если не считать наколдованного мной зефира, которым я его скоромила при его очередной попытке откусить мне голову.
— Великие боги! — я с трудом удержался от желания схватиться руками за свою голову. Но это действительно было выше моего понимания. — Хорошо! Вложить мечи в ножны и… найдите где-то для этого троглодита подходящий ошейник.
— Только, пожалуйста, без цепей и намордника! Обещаю! Он будет вести себя очень хорошо и смирно!
Как будто мне должно было от этого сразу же полегчать.
— Предупреждаю сразу, Иллария. Если из-за него кто-то пострадает… я самолично перережу ему глотку!
Не стоило мне такого говорить при чудовище, которое тут же посмотрело на меня и угрожающе зарычало, из-за чего даже я интуитивно и неосознанно отступил на полшага назад.
— Ну, вот ка кой, спрашивается, ты его пугаешь? Все, мой хороший. Тише-тише. — а этой чертовке, видимо, вообще все ни по чем! Тут же принялась гладить свою новую игрушку и ласково его успокаивать. Причем мне не просто стало не по себе от данной, животрепещущей картины, похоже, меня кольнуло нежданным чувством легкой ревности. Даже захотелось тряхнуть головой, чтобы избавиться от этого идиотского наваждения.
— Он не хотел тебя пугать. Просто не соображает, что говорит от страха.
Ока когда-нибудь дождется, и я самолично ее выпорю. Правда, конечно же, не публично.
И вообще, я никак не мог себе представить, что делать с этим нежданно прирученным чудовищем и как вывести его отсюда. Тем не менее, все обошлось каким-то воистину неимоверным чудом. Иллария сама надела на своего теперь домашнего Круша принесенный через несколько минут большой и широкий кожаный ремень и лично проследила, чтобы тот позволил нескольким гвардейцам вывести себя через высокие двери ритуального зала.
— Учтите! Если я вернусь в свои палаты и не увижу его там, я очень и очень рассержусь.
— Поприбереги свой императорский пыл для более подходящего случая.
Я наконец-то смог с относительным облегчением выдохнуть, кивнув тому самому монаху, который все это время держал в стороне (и, конечно же, под охраной) парчовую подушку с Воротом Ведьм. Когда я снова взглянул на Илларию, то не смог не заметить, как побледнело ее лицо. Хотя она могла в любой момент взмахнуть своими изящными руками и окатить меня каким-нибудь смертельным заклятием.