— Хочешь сказать, вместо того, чтобы лишить тебя навеки вечные мужской силы, я захотела тебя приворожить, а потом и влюбить в себя?.. Как-то выглядит нелогично, ты не находишь?
— Но и ты изначально вела себя совершенно иначе! Я до сих пор не могу понять твоих изменившихся ко мне отношений.
— И что же в них странного? Твое отношение тоже поменяло свои ко мне полюса. И разве ты не слышал на этот счет избитую всеми временами и народами фразу? — от ненависти до любви один шаг!
— До любви? — я даже, не удержавшись, хохотнул и нахмурился, поражаясь столь наивной непосредственности Илларии. — За три дня? Это невозможно!
— Да неужели? И почему это? Бывает достаточно одного лишь взгляда, чтобы потерять голову и лишиться сна. Причем безо всяких приворотных зелий и заклятий. — и этой плутовке было мало произнести (вернее, промурлыкать) свои объяснения практически мне в губы, после того, как она приподнялась еще выше, приняв сидячее положение. В этот раз она прижала свои шаловливые ладошки к моей груди и заскользила по моей еще чуть влажной от испарины коже дразнящей лаской.
— Такое возможно, если получаешь печать богов от рождения. И то, она считается едва не проклятием.
— И поэтому… ты предпочитаешь в это не верить?
— Я предпочитаю прислушиваться к своим физическим позывам. Эмоции, как правило, затмевают здравый разум.
— И что же тебе сейчас говорят твои физические позывы?.. — в этот раз Иллария опалила мои губы очередным вопросом практически касаясь их своими устами, одной ладонью скользнув вверх к моей шее, а второй — в противоположную сторону
— к напрягшемуся животу.
— Провести эту ночь как можно более продуктивно. И начать воплощать свои планы уже прямо сейчас. — я тоже ответил ей, не отстраняясь, прямо в губы и даже было собрался прижаться к ним жадным поцелуем, но мое столь очевидное стремление было перебито… Неожиданным звериным воем, сотрясшим едва не все стены дворца, включая верхние купола и подземные тоннели.
Я удивленно вскинул голову, ничего не понимая, до того момента, как вой опять повторился, затягиваясь дольше первого.
— Боже мой! Кажется, Крушик дико заскучал. Сколько он просидел без меня взаперти за этот день? — зато Иллария моментально поняла, кому принадлежал этот жуткий вой, вызывающий по телу волны острых мурашек и вздыбливающий на коже волоски.
— Крушик? — я буквально прохрипел это имя, все еще не в состоянии привыкнуть, что теперь под моим боком живет домашний зверь-убийца, способный передвигаться в кромешной темноте невидимой и совершенно бесшумной тенью, а без сдерживаемого в хвосте кольца Подчинения — проходить через пространство на тысячи верст в один щелчок пальцев. И ко всему прочему, еще и зрячего!