И остались они с Майером, как два идиота, глядя ей вслед.
- Веселенькое на Китиаре представление об иерархии, - произнес Коллингейм, чтобы "размочить" неловкое молчание.
- В космодесанте порядки всегда были проще, - туманно ответил Виктор.
- А откуда тебе известно о порядках в космодесанте? - Алекс с сомнением оглядел субтильную фигуру Майера.
- Тайни рассказывала, - невозмутимо ответил он.
Роул служила в космодесанте?..
- Только не говори, что ты не знал, - довольно рассмеялся брюнет.
Не то чтобы это была жизненно важная информация, но Алекса задело, что Тайни скрыла сей факт. Десант - единое братство, в котором нет деления на своих и чужих. Десантники не разбирались, кто, откуда и какой национальности. Перед лицом опасности все равны. "КаДэ" было кодом, открывавшим двери доверия и после увольнения. А ведь Роул знала, где он служил. И промолчала.
С лица Тайни тем временем исчезла улыбка. Она кивала, глядя в комм. Выводить галограмму китиарка не стала. Страсть к конспирации, или опять что-то скрывает?
Детектива закусило. Он сунул руки в карманы. В левом, в складке шва, хранился крохотный "жучок" - на всякий пожарный случай. А что? Майеру можно, а ему нельзя? Тем более что китиарец недвусмысленно заявил, что Тайни что-то умалчивает. И это "что-то" может оказаться важно для следствия.
Роул закончила разговор и вернулась к спутникам. Она повернулась к Коллингейму.
- Увидимся вечером, - Алекс взял девушку за правую руку и слегка похлопал левой по предплечью. Вроде как утешая. Крохотный передатчик "врос" в ткань куртки.
- Пока. - Тайни опустила голову и шагнула к соотечественнику, будто на расстрел.
В душе детектива шевельнулась совесть, но спустя секунду, пошипев для острастки, свернулась спиралью и уснула вновь.
Стоило китиарцам отойти, Коллингейм активировал гарнитуру-наушник.
- Тай, и долго ты собираешься скрывать от своего поклонника... - прозвучал в ухе голос Майера, после чего раздался щелчок, который чуть не вынес барабанную перепонку детектива.
Пока Алекс пытался "откачать" ухо, комм пискнул. В сообщении от китиарца было всего два слова: "Подслушивать нехорошо".
Удар был ощутимый, но не смертельный. Детектив вполне допускал, что его раскроют. Но надеялся, что это произойдет не так быстро. Слова Виктора хоть и подтверждали подозрения Алекса, но ничего не доказывали. Фраза могла закончиться как угодно. Хоть: "Долго ты собираешься скрывать от своего поклонника, что не любишь картошку-фри". Тайни права, Майер - тот еще провокатор. Но за этими словами могло скрываться и что-то серьезное. Игры в тайны Алексу осточертели. Он чувствовал себя сапером на минном поле, которому напарник вместо помощи завязал глаза. Поневоле возникают сомнения: а напарник ли это?