— Я всё переделала, тебе остаётся только позвонить им и прояснить ситуацию. Файл в общей папке.
Рита запахнула пальто и вытянула хвост из-под ворота. Митчелл, сероглазый блондин с узкими плечами и тощей грудью, непонимающе нахмурился.
— В смысле?
Запланированные два часа истекли пять минут назад. Такси уже приехало и ждёт возле здания, а он спрашивает: «В смысле?».
— Что значит «в смысле»? — Рита выгнула брови.
— Ты этого не сделаешь?
— Я?
— Ну да, — он развёл тонкими ручками, глаза при этом округлились. — Ты же потому и приехала.
Откуда в таких невыразительных хлюпиках столько уверенности в себе? Раздутое эго как компенсация всего остального?
— Я приехала, чтобы помочь исправить твой косяк, — Рита застегнула пальто до конца и повесила на плечо сумку. — Не устранять его вместо тебя полностью.
Хлюпик замялся. Опустил взгляд в стол, нервно почесал щеку. Он налажал и знает об этом. Заключить с новым крупным клиентом контракт на корпоративный отдых, указав при этом старые тарифы, по которым «Шагай!» уже месяц не работает — это еще нужно постараться. Рита отошла от кресла для посетителей, двинулась к двери. Она сделала всё, что могла. Или почти всё, но что-то же должно остаться самому Митчеллу.
— Слушай… ну я не знаю… — пронёсся по кабинету неуверенный голос. — Как я должен им позвонить?
Амрита замерла на полпути к выходу.
Боже.
Где здесь лежат подгузники? Прошло всего два часа, а она уже устала от этого дня.
Рита крутанулась на каблуках, сменила траекторию пути: подошла к неоправданно широкому столу, взяла с него мобильник и тут же опустила назад на столешницу прямо перед носом парня.
— Смотри, Митч. Это телефон, — губы растянулась в пластиковой улыбке. — Набираешь на нём номер и говоришь: «Простите, ребята, я сделал крутую ошибку в нашем контракте. Давайте заново всё подпишем? С меня печеньки».
Никаких сложностей. Минута унижения, но он её заслужил. Однако Митчелл нахмурился еще больше, только на этот раз его губы сжались в тонкую решительную линию.
— Это непрофессионально. Как я такое скажу?
Рита с безразличием пожала плечами. Какое ей дело?
— Так же, как сейчас говоришь со мной.
— А ты сама не можешь? — он откинулся на спинку большого мягкого кресла, скрестил руки на тощей груди. — Представишься секретаршей, скажешь, что перепутала тарифы. Они должны сделать поблажку девчонке-индианке, особенно если ты заговоришь с родным акцентом. У тебя же он есть, да? Ты давно переехала?