…ведь ничто не мешает продолжать искать работу и в эти дни. И отказаться от предоставления «услуг» Амрите Шетти, если подвернётся что-то стоящее.
Шаги за спиной сообщили, что Иэн сделал свои десять подтягиваний и идёт на запах бекона. Мэтт разбил над сковородой по очереди все четыре яйца и взялся за доску.
— Надолго? — прозвучало с порога.
Нет, он не собирался так просто опускать тему.
— Пять дней, — бекон отправился к яйцам, его треск в масле почти заглушил следующую реплику Иэна:
— Ты олень.
Да, что-то в этом есть. Мэтт забросил помидоры к остальным продуктам и развернулся. Опёрся о рабочую зону, скрестил руки на груди. Иэн сел за стол и несколькими рывками прочесал пальцами отросшую каштановую шевелюру. Зубами стянул с запястья резинку и завязал узел на макушке. Нижняя часть волос, отросшая недостаточно, упала назад на шею.
— Ты олень, — повторил брат, откинувшись на спинку углового дивана и сорвав с носа очки. Последние безжалостно отбросил на столешницу. — Сколько еще собираешься бегать по таким подработкам? Кто на этот раз?
Мегера с ногами от ушей.
— Параплегик после аварии, — Мэтт безмятежно повёл плечом. — Его опекун срочно уехал и нужна замена. Только на пару часов по вечерам.
Иэн громко цокнул и закатил глаза.
— Ты парамедик седьмого разряда, мать твою, — выплюнул он.
Еще один веский аргумент в копилке аргументов Иэна Ройса.
— Уже нет, — Мэтт отвернулся, взял лопатку и ковырнул бекон в сковороде.
— Да. И всегда им будешь, — прилетело в спину. — Ты умеешь вставлять трубку в горло через дыру в шее!
«Трубку в горло». Мэтт негромко хмыкнул.
— Трахеостомия, — пробормотал он себе под нос.
— Вот! — Иэн щёлкнул длинными пальцами художника. Услышал, чтоб его. — Может, перестанешь играть в няньку и займешься своей работой?
— Я занимаюсь своей работой.
— Она не твоя.
Домашний куст в кадке умеет зацепиться за ненужные темы и тащить их, тащить… Особенно неприятно, когда куст оказывается прав.
Яичница дошла до готовности, Мэтт крутанул конфорку, взял тарелки и разделил обед на две порции. Швырнул одну из тарелок на стол перед носом Иэна. Зачем он нянчится со взрослым парнем, которому недавно стукнуло тридцать один? Кажется, это уже привычка. Не слишком нормальная, перешедшая из работы в жизнь. Когда на попечении Мэтта был Доминик с параличом ниже груди, заботиться о нём было нормой. Теперь Доминика не стало. А Иэн сам в состоянии сделать себе обед. И взять вилку.
Поэтому Мэтт достал прибор только для себя, развернул стул спинкой вперед и оседлал.
Синие глаза брата снова закатились.
— Вот сейчас было очень обидно, — он оторвался от дивана и прошествовал мимо.