Ариадна внезапно встала, отворачиваясь, когда её решимость дала трещину, исказив её лицо горем. Дориан видел, как разбивалось её сердце, и внутри он оплакивал их обоих. «Это — конец невинности, если та у неё ещё оставалась». Шагнув вперёд, он вложил свой меч в ножны, и присел рядом с умирающей женщиной.
— Чёрт возьми, — выругался он себе под нос. — Если возможно, я донесу тебя до твоей семьи. Но будет больно, — сказал он ей, осторожно просунул под неё руки, и стал мягко поднимать.
Она ахнула, когда он встал, держа её на руках подобно слишком большому младенцу. Он уже был весь в крови после боя, но свежий ручеёк крови почти сразу же начал стекать по его туловищу, к ногам.
— Идём, — сказал Дориан, и пошёл по коридору, двигаясь в направлении ближайшей лестницы. Остальные без возражений последовали за ним.
Элиз Торнбер опиралась на одного из поваров, глядя, как её сын несёт умирающую горничную. Её сердце полнилось сбивающим с толку шквалом эмоций, гордость и отчаяние боролись внутри неё за первенство. «Что бы ни случилось, Грэм», — подумала она, обращаясь к своему покойному мужу, — «наш сын стал мужчиной, которым следует гордиться, прямо как его отец».
— А как же он будет сражаться? — шёпотом спросил Джэролд у Эвана.
— Заткнись, — сказал Эван.
Они без помех достигли первого этажа. Эван, Алан и Джэролд заняли позиции вокруг Ариадны, в то время как остальные дворцовые слуги прикрыли собой Дориана и его ношу. Хотя он уважал их настрой, Дориан знал, что на самом деле, когда они встретят ещё вражеских солдат, он будет вынужден передать свою подопечную кому-то ещё.
Главная дверь, что вела во двор, охранялась, но там стояло лишь четверо человек, и прежде чем Дориан успел передать Нэнси кому-то ещё, слуги бросились в атаку. Они были полны гнева и отчаянной нужды что-то сделать. В случившемся коротком бою был убит ещё один из них, и двое получили раны средней тяжести, но остальные задавили четырёх солдат прежде, чем те сумели принять боевую готовность. На плиточные полы дворца пролилась новая кровь.
«Это никогда не кончается», — с омерзением подумал Дориан, — «и я привязан к этому циклу железа, крови и ненависти. Я вынужден убивать, и убивать снова, пока меня наконец не прикончат. Что тогда подумает обо мне Морт? Будет ли Роуз оплакивать меня? А что мой сын, последует ли он по стопам своего отца, заполучив проклятие насилия?»
— Во дворе полно людей! — громко сказала Алан, выглянув в уже не охраняемые двери.
Дориан переместил женщину у себя на руках, чтобы получить возможность наклониться достаточно далеко, чтобы выглянуть через щель в дверях. На этот раз она не застонала. Нэнси выглядела так, будто уснула. Но затем её голова запрокинулась совершенно неестественным образом. «Она мертва», — осознал он.