Я сумел сохранить равновесие, но сразу же обнаружил, что мой бронированный оппонент, двигаясь с молниеносной быстротой, подсёк мне правую ногу. Его меч сменил направление, переместившись вместе с рыцарем, пока тот делал подсечку, и поменяв второй размашистый удар на прямой укол. Тот был нанесён с выверенной точностью, прорвав кольчугу у меня под мышкой, в одном из немногих незащищённых латами мест. Клинок плавно вошёл в моё тело, разрывая кость, мышцы и органы, пока кончик не вышел с обратной стороны.
«Сукин сын! Быстрый какой», — подумал я, пока мой разум силился уследить за разворачивающимися событиями. Мой оппонент напал с нечеловеческой скоростью, и изменил свою стратегию за доли секунды, приняв во внимание мою латную броню. Будь я человеком, или даже ещё одним Рыцарем Камня, я уже, наверное, умер бы. «К счастью, я больше не человек», — заметил я с иронией. Я, наверное, впервые порадовался этому факту.
Мои собственные скорость и рефлексы заметно увеличились, хотя у меня почти не было навыков пользования ими. Я сумел схватить защитника за запястье, надёжно и безопасно сковав его руку и сжатый в ней меч. Проколотая мечом грудь на самом деле особой трудностью для меня не была. Вот если с меня сорвут латы и порубят тело на части — вот тогда будет трудно. Я осклабился под шлемом, когда наконец осознал, какой из моих рыцарей так эффективно работал над тем, чтобы уничтожить меня.
— Сайхан! — поприветствовал я его, продолжая удерживать его руку. Моя сила превышала его собственную, и на долю секунды я подумал было, что у меня может быть шанс объяснить ему мою ситуацию.
Я не учёл его поразительное упорство, и его способность почти мгновенно реагировать на изменения условий боя. Он произнёс слово, крепко сжимая меч, но не для того, чтобы выдернуть его у меня из груди, а чтобы удерживать его на месте, когда во мне вспыхнуло пламя Солнечного Меча.
На миг мир взорвался, когда пламя забушевало внутри моей брони, струями вырываясь из сочленений, и даже наполняя мой шлем. На меня обрушились хаос и боль, пока я наконец не прошёл в себя. Огонь направлялся через чары, поэтому я не мог впитать или контролировать его, но это едва ли имело значение. Я был воплощением силы. Моя истерзанная плоть исцелялась быстрее, чем пламя успевало её сжигать, и в тех местах, где они боролись друг с другом, из моих ран тёк подобный жидкому золоту свет.
Я безумно засмеялся, чувствуя, как на меня потихоньку находит почти полное сумасшествие, когда я осознал, что мой первоначальный страх был безоснователен. Сайхан не прекращал свою атаку, и я восхищался его решительности. Его должно было выбить из колеи осознание того, что он, прилагая все свои усилия, не оказывал на меня почти никакого эффекта, однако он не останавливался, и не пытался отступить. Каким бы привычным к бою человеком он ни был, уже сейчас-то он точно должен был чувствовать страх.