Вставая, я продолжал крепко сжимать его державшую меч руку, одновременно поднимая всё его тело второй рукой, пока он не оказался почти у меня над головой. Жаль, что придётся его убить. У меня на лице, под шлемом, застыла широкая улыбка, и несмотря на эту мысль, я был наполнен опьяняющим чувством могущества. Я собрался раздавить Сайхана.
Небрежно дёрнув, я вырвал меч у него из руки, и почувствовал, как от этого резкого усилия сломалась одна из костей в его предплечье. Затем я полностью поднял его, приготовившись вогнать его головой в каменную стену. Броня могла защитить его почти от чего угодно, но я знал, что у меня хватало силы её сломать. Моё могущество позволяло мне сделать почти что угодно. Он молотил по мне руками, силясь вырваться, но даже с подпиткой от уз земли его удары были тщетны. Не соприкасающиеся с полом стопы лишали его точки опоры, а моя собственная сила расцвела вокруг меня, закрепляя меня на месте.
Я ринулся вперёд, моя мощь вела меня подобно какой-то ужасной, непреодолимой силе. Пришло время покончить с этим.
— «Нет!»
Этот голос был ментальным криком, донёсшимся откуда-то глубоко изнутри. Он звучал похожим на мой собственный, но я знал, что принадлежал он не мне. Он пришёл из тёмного ядра, располагавшемся в моей сердцевине. Он прозвучал как раз в такой момент, чтобы заставить меня замешкаться в последний миг, отняв часть мощи у моего броска. Но даже так Сайхан влетел в стену с невероятной силой, и точкой удара об стену стало его плечо, а не голова. Один из его наплечников треснул, а сама стена обрушилась. Я выпустил его обмякшее тело, и уставился на него.
Наверное, он был мёртв, и в тот момент мне было совершенно всё равно.
— «Надо проверить! Мёртвый я или нет — я не такой, мне не всё равно».
Моё внутреннее «я» начинало меня весьма раздражать, но я вынужден был согласиться. Моё поведение не было нормальным. Я никогда прежде не был таким безжалостным, таким лишённым сострадания. Я сделал свой шлем проницаемым для эйсара, улучшив свой магический взор, чтобы получить возможность осмотреть Сайхана как надо, при помощи всех моих чувств. Сердце его билось, хоть он и потерял сознание — наверное, сотрясение, определённо сломана ключица, сломано предплечье, вывихнутое бедро, и разнообразные ушибы…
— Или «вторник», в терминологии Сайхана, — сухо заметил я. Этот комментарий стал для меня неожиданностью, и я начал тихо посмеиваться. Жаль, что мой друг не был в сознании, чтобы оценить этот юмор. Это была одна из тех немногих шуток, которые могли его рассмешить.