* * *
Миллионы людей пробуждались ото сна для того, чтобы ответить на один единственный вопрос. Каждому человеку предоставили краткосрочный доступ к настоящему айону – ровно столько, сколько нужно для принятия решения на трезвую голову. Многие бессмертные приходили в пункты голосования только для того, чтобы хоть на короткое время перестать чувствовать боль, лишь притуплённую синтетическим айоном.
Земля гудела на протяжении двух недель и ещё некоторое время после, по инерции. Люди разговаривали друг с другом, спорили, убеждали… вспыхивали локальные конфликты между особо рьяными сторонниками той или иной точек зрения. Не обошлось без жертв.
Максим сидел в своей квартире, понуро уставившись в планшет, на экране которого синими буквами горел вопрос с двумя вариантами выбора: Принять/Отказаться. Настоящего айона у Максима было в достатке, и проголосовать он мог, не выходя из дома. Так просто – коснуться пальцем давно выбранного ответа. Но по какой-то причине он медлил. Казалось бы, именно он убеждал Совет и спикеров в необходимости такого решения, именно из-за него инициировали референдум, чего Максим и добивался. Но вопрос продолжал мерцать на экране.
Размышления прервал входящий звонок. Алан. Максим принял вызов и посмотрел в центр комнаты, туда, где должна была появиться голограмма техника. Но Алан воспользовался только звуковым каналом:
– Привет, Макс.
Голос звучал сипло, с придыханием, будто его владелец только что закончил тяжёлую тренировку.
– Привет, Алан. Ты в порядке?
– Нет. – Всхлип.
А ещё, вдруг понял Максим, такой голос бывает у человека, который недавно плакал навзрыд.
– Дружище, что случилось?
– Моя мама… – Всхлип. – Отказал гравикар, двигатели. Два километра высоты. Всмятку.
У Максима поплыло в глазах. Чудовищная новость. Смерть бессмертного – сама по себе трагедия неописуемого масштаба, но когда умирает родной тебе человек…
– Алан… – Максим терялся в словах, не зная, что сказать. – Мне очень жаль. Но… но как такое возможно? Я хочу сказать, надёжнее гравикара…
– Да. – Алан сделал несколько глубоких вдохов, и его голос зазвучал ровнее: – Самая надёжная вещь на свете вдруг отказывает. Следователь считает, что это акт устрашения – моя мать активно выступала против Экспедиции, и кому-то это не понравилось.
Максим потянулся было рукой, чтобы утереть неожиданную испарину на лбу, но обнаружил, что конечности не слушаются. Лишь с некоторым усилием он заставил руку выполнить требуемое действие. В голове эхом стучало: «Выступала против Экспедиции… против Экспедиции…».
– Алан, я…