- Жена, все идет к концу! Этот негодяй - этот черт -обманул меня! Он меня совершенно обманул! Все, всему конец! Настоящие талеры! Много талеров, много, много, - их хватило бы на всю жизнь...
- Франц, твои часы сочтены, - тихо сказала на это женщина, - подумай о твоих грехах - о наших грехах, нашей вине! Подумай о своей жене, которую ты свел в могилу, и о твоем бедном ребенке! Подумай о моих детях - разве ты не уморил их голодом?! Подумай обо мне - если и я заслужила такую участь! Я иду своей собственной дорогой, и меня не нужно предостерегать. И подумай о Боге! Бог есть! Ты согрешил против Него. Мы оба согрешили, и за это нам обоим воздалось.
- Чистое золото... Кто его видел? - это были его последние слова. Франц Штеффен ушел из жизни.
Пожар продолжал свирепствовать. Еще до полуночи он сжег все дома внутри городских стен дотла.
На рассвете жители потянулись по улицам опустошенного города. Перед ними раскрывалась картина разрушений. Одна-единственная ночь всех их сделала нищими. Где вчера еще стояли дом к дому, теперь остались дымящиеся руины. Где всегда царили радость и беззаботность, теперь слышались вздохи и жалобы. Где вчера горожане с радостными лицами шли на работу, они теперь занимались тем, что до конца разрушали останки своих сгоревших зданий. Везде представала картина тяжелейшей тоски, безмолвно и беспомощно приветствовали друг друга возле руин своих домов друзья и соседи.
Казалось, что бургомистр прямо потерял голову от катастрофы, хотя его дом стоял за городской стеной и остался нетронутым. Словно лунатик, бродил он по бывшим переулкам города, где первые горожане уже начали расчищать свои земельные участки, отыскивая прежде всего ценные вещи. Когда немного позднее он вернулся домой, то открыл свой стол и долго бесцельно перебирал свои документы и бумаги, подобно тому, кто что-то ищет. Его начало знобить, и он закутал свое худощавое тело в широкий халат. Его лицо было бледно-пепельного цвета, а на лбу выступали крупные капли пота. Он еще раз внимательно посмотрел некоторые документы, поднес их поближе к свету, сосредоточенно прочитал содержание бумаг и нервно стал кусать губу.
Пумпер, которому приходилось вести хозяйство своего начальника - господин бургомистр был холостяком - до полудня был полностью занят на месте пожара. Он вошел в комнату, чтобы получить новые указания. Но казалось, что бургомистр его совсем не замечает, продолжая перелистывать свои бумаги. Из соседней комнаты послышался негромкий шум. Бургомистр тотчас положил свои бумаги обратно в стол и быстро пошел в соседнюю комнату. Затем Пумпер услышал, как там зашептались. Он узнал голос трактирщика. „Ага, - подумал Пумпер, - несчастный, по-видимому, снова пришел в себя!" Он стал подслушивать дальше. Оба господина уже крепко сцепились друг с другом, стали говорить все громче, упрекая друг друга. „Здесь что-то не так!" - сказал себе Пумпер. Еще до полудня ему бросилось в глаза, что барон, осматривавший место пожара, был исключительно сдержан по отношению к бургомистру. И когда он захотел узнать подробности той ночи, то обратился не к главе города, а к нему. Тут что-то неладно!