- Ты можешь вернуться домой на родину, Гела, как только пожелаешь, - благосклонно ответил король. -Я не сержусь на тебя, ты поступила благородно! Но дочь этого человека должна быть приведена ко мне, а сам он должен получить по заслугам за свое предательство.
- О, король, ты всегда был добр ко мне, так выслушай меня теперь, я тебя умоляю. Разве ты не сказал мне только что, что я могу просить тебя о чем угодно? Выполнишь ли ты мое желание, если это в твоей власти и не принесет никакого вреда твоему народу? -сказала Гела, протянув к нему руки. - Видишь, я прошу теперь: оставь меня здесь вместо Гильтруды и прости Гульбранду подмену. Разве ты не видишь, он едва держится на ногах и истекает кровью, он был ранен в сражении. О, позволь мне остаться здесь и ухаживать за ним, как будто он мой отец, а я его дочь!
Сильно взволнованный, Карл внимательно посмотрел на нее. Затем ласково поднял ее. - Я не нарушу своего слова, данного тебе, пусть будет, как ты сказала!
- Благодарю! - ответила Гела, ликуя всем сердцем. Затем она радостно подошла к Гульбранду. Тот стоял, шатаясь, и давно рухнул бы на землю, если бы привезший его франконский воин не поддерживал его.
- У него в боку глубокая рана от копья, которая вновь открылась и кровоточит. Поэтому он так слаб, -пояснил его страж.
- Так отнеси его на место и позаботься о нем! А ты, Гела, пусть будет все так, как ты пожелала! - решил король.
С беспредельной заботой ухаживала Гела за тяжелой раной смертельно больного Гульбранда. Непрерывно находился возле него и Гундольф, который сменял ее, дежуря по ночам, и делал все то, на что у Гелы не доставало сил. Он уже набрался опыта в этом деле у постели Бальдвига, теперь совсем оправившегося от своей раны. Обоих мальчиков связала сердечная дружба. Сильный, пылкий Гундольф во многом позволял командовать собою и слушался тихого, серьезного Бальдвига, так благородно рисковавшего ради него своей жизнью.
- Почему ты сделал это? Почему ты хотел умереть за меня, когда я подло и предательски бросил тебя на произвол судьбы? - спросил Гундольф.
- Я не мог по-другому, и ты сделал бы так, если бы был слугой Христовым, каким хотел бы быть я, -таков был ответ Бальдвига.
Еще долго метался Гульбранд в лихорадочном жару. А когда ему становилось лучше. Гела часто садилась возле его постели и своим чистым нежным голосом напевала ему какую-нибудь из песен, которые она выучила в певческой школе при дворе короля Карла, куда ее приняли. Это оказывало чудесное целебное и успокаивак/щее воздействие на сурового воина. Он умиротворенно слушал, а когда она заканчивала свою песню, он снова и снова просил ее спеть. Г ела объясняла ему смысл слов, и как-то само собой выходило, что она рассказывала ему о великом Боге на небесах и Его Сыне Иисусе Христе, Спасителе мира. Поначалу он не отвечал ей на это, и молча, неподвижно глядел прямо перед собой; затем он стал, задавая много вопросов, интересоваться тем, что занимало его мысли. Но лучше Гелы на эти вопросы ему отвечал Бальдвиг. Он делал это охотно и так искусно, что Гульбранд испытывал истинную радость, когда тот разговаривал с ним, и те часы, когда приходил Бальдвиг, пролетали для него незаметно. Тот же зачитывал ему из Библии слово самого Христа, и услышанное глубоко затрагивало сердце Гульбранда. Часто к ним присоединялся и Гундольф; тихонько прислушивался он к словам Бальдвига и иногда вставлял свой вопрос. Особенно Бальдвига радовало то, что оба охотно слушали, когда он проповедовал им Слово о Христе, и он делал это со все возрастающим усердием. Так Бальдвиг начал упражняться в мастерстве, которому он со временем хотел бы посвятить всего себя, без остатка.