- Что ты хочешь, Рутберт, почему не отдыхаешь? -хмуро спросил он.
- Я хотел поговорить с тобой, герцог, так, чтобы не услышали другие...
- Отлично! Должно быть, ты тоже хочешь удрать, как сделал это только что один из воинов?
- Удрать от тебя? О, герцог, разве я не люблю тебя, как отца? И куда мне идти? Моя родина там, где ты! - возразил Рутберт.
- Что же ты хочешь от меня?
- Герцог, я не могу найти ни покоя, ни утешения, потому что постоянно упрекаю себя за то, что по моей вине попал в руки врага один из тех, кто был тебе верен . Так же я думаю о моей сестре, которая находится там, внизу, во франконском лагере. Нас, конечно, мало, но, пожалуй, мы могли бы освободить их, если бы знали, где содержатся заложники.
- Думаешь освободить их, напав на лагерь? -спросил герцог, изумленно посмотрев на мальчика, стоявшего перед ним со сверкающим взором. - Нет, нет, тогда мы все окончательно попадем в их руки. Наше войско слишком малочисленно.
- Разве тебе не случалось, герцог, совершать великие подвиги лишь с горсткой храбрецов? Я отправлюсь на ту сторону в разведку, подкрадусь к их лагерю и узнаю, где содержатся пленники и заложники и как мы сможем лучше всего к ним подобраться!
Герцог задумчиво смотрел на угасающее пламя костра, отражавшееся в его глазах. Он хотел было ответить, но потом снова напряженно задумался, вглядываясь в тихо мерцающие угли. Рутберт нетерпеливо смотрел на него. Виттеркинд все еще молчал. Сквозь рваные клочья облаков на его лицо падал свет луны.
Вдруг из-за темных деревьев налетел порыв ветра и раздул тлеющие угли в высокое пламя. Решительная морщина пролегла по лицу герцога, он резко выпрямился, и его сильная рука обхватила рукоятку меча.
- Рутберт, да будет так, как ты говоришь! Твой слова пробуждают во мне решимость! Но ты пойдешь в лагерь на разведку не один, я пойду с тобой. Мы снова наденем те одежды, которые уже однажды носили, когда убегали от франконцев. Так мы сможем в сумерках пробраться к лагерю, неузнанные франконцами, даже если они нас заметят. Тогда я смогу решить, возможен ли ночной набег и будет ли он нам полезен. И если мы предпримем его и он удастся, наши люди вновь обретут мужество, и все может измениться. Посмотри на разгоревшийся костер. Это знак для меня: он выглядел совсем умирающим, угасающим, как звезда нашей удачи, и, казалось, невозможно его восстановить, вновь раздуть, но вот сила ветра вновь оживила его. Вот так же наша удача возродится и засияет из обломков и пепла, если удастся дело, с которым ты пришел ко мне!
- Сделаем это прямо сейчас? Нам следует переодеваться уже теперь? - нетерпеливо спросил Рутберт.