Обрадованный, что ему суждено сделать добро человеку, ненавидевшему и преследовавшему его и его единомышленников по вере, он поднял сорвавшегося со скалы и, напрягая все силы, перенес его с опасной площадки в удобное место, где его удобно уложил. Здесь он чистым носовым платком старательно перевязал ему рану на голове, из которой бежала кровь. Несчастный потерял сознание. Ормонд несколько раз назвал его по имени, однако не услышал ответа. Из ближайшего ручейка он зачерпнул ладонью немного холодной воды для потерявшего сознание, и через некоторое время тот открыл глаза. Болезненный стон сорвался с бескровных губ. Ормонд спросил, где у него болит.
„Все члены болят невыносимо", - выдавил из себя несчастный.
Он с трудом рассказал, как на охоте, сломя голову преследуя дичь, он сорвался со скалы.
„Не бросайте меня на произвол судьбы, - прошептал он, схватившись за руку Ормонда и умоляюще глядя на него. - Я хорошо знаю, что не заслужил подобной милости ни у вас, ни у ваших братьев. Бог и Святые - свидетели, что я не оставлю неоплаченной вашу доброту!"
Ормонд заверил, что для него очень важно выполнять завет своего Господа: насколько это в его силах, творить добро всем людям. Затем он вновь поднял совсем обессилевшего раненого и стал подниматься с ним по крутому склону. Это было невероятным напряжением для Ормонда, и вскоре его силы были на исходе. Как велико было его облегчение, когда он, наконец, встретил двух знакомых мужчин из его общины! Они помогли ему перенести эту тяжелую ношу в город.
Благодарность, доставшаяся человеку, готовому прийти на помощь, за его самаритянскую службу, была щедрой и искренней; но еще более проникновенной была хвала Богу, наполнявшая его сердце, Который подарил ему достаточно силы, чтобы совершить этот отважный поступок.
Прошли годы, но время не могло стереть воспоминание о случившемся из головы спасенного. В суде Ардеша Мудрель, как только ему удавалось, занимал место судьи, смягчал жестокие карающие меры, принимаемые против протестантов, и защищал их от всякой несправедливости.
Наступил роковой для гугенотов 1685 год, год выхода Нантского Указа Людовика XIV, а с ним и времени новых беспощадных преследований протестантов. Как-то вечером Ормонд и Брюне, один из старейшин общины, вели серьезный разговор. Распространился слух, что на этот раз и отдаленному Ардешу угрожала опасность. Предстояли гонения, каких здесь еще не знали.
С тяжким сердцем говорили о своих заботах двое мужчин. Брюне, пылкий, энергичный человек, страстно доказывал свою готовность умереть за веру, которую он любил. Рассудительный Ормонд склонялся к побегу.