- Мы будем бродить по лесам и горам, так как у нас больше нет дома. Я буду ловить птиц и охотиться за дичью, а Гела - собирать ягоды и всякие фрукты, годные в пищу. А потом я хочу вступить в войско и воевать против франконцев. Позволь мне стать твоим слугой, герцог Виттеркинд! - решительно добавил он.
- Моим слугой? Что ты можешь делать для меня, какой из тебя помощник?
- Ухаживать за твоей лошадью, носить твои щит, следить за твоим оружием, быть с тобой в битве и в другой опасности, а когда-нибудь - сражаться рядом против франконского короля!
Герцог благосклонно посмотрел на мальчика.
- Ты мне нравишься, и я хочу тебя испытать. Отныне ты должен сопровождать меня. С губ Рутберта сорвался радостный крик. Он выбежал вперед и встал рядом с конем Виттеркинда, так как хотел немедленно приступить к службе. Но тут его взгляд упал на Гелу, которая растерянно и беспомощно смотрела на него, и радостное выражение исчезло с его лица, потому что сразу же вспомнил об убитом отце.
- Да, но что же будет с Гелой? - в отчаянии спросил он.
- Вы оба будете сопровождать нас, - решил Виттеркинд. -Твоя сестра может оставаться с нами, пока мы не доберемся до поместья Гульбранда. Гульбранд примет девочку к себе, если я попрошу об этом. Теперь мы не должны больше медлить...
По его приказу отряд отправился в путь. Рутберт снова держал сестру за руку, а честь, которой он был удостоен - стать храбрым слугой саксонского герцога - оттеснила боль, вызванную смертью отца. Гела же, казалось, только сейчас пришла в сознание.
- О, Рутберт, что ты сейчас рассказал? Отец умер, франконцы убили его? - спросила она, глубоко потрясенная.
- Да, - сказал он сухо. - Я нашел его тело внизу, на пепелище, окровавленное и изуродованное... И сделали это люди твоего Бога, франконцы, которых ты любишь и за которых просила.
Сложив руки, Гела горько рыдала всю дорогу, пока шла рядом с Рутбертом в свите Виттеркинда. Брат ее больше не заботился о ней; он все еще не мог простить ей того, что вызвало его гнев. Поэтому она была совсем одинока в своей печали, а суровые саксонские воины, сопровождавшие девочку, не в состоянии были сказать ей хоть слово в утешение. И тут Геле пришли на ум слова, которые она совсем недавно слышала от пленного франконца.
- О, дорогой Господь Иисус Христос, отец убит. Принял ли он Тебя как своего Спасителя и Господа? Будет ли он присутствовать при великом воскресении жизни? Примет ли он участие в Твоем прославлении? - шептала она, исполненная горя и печали.
Рутберт раздраженно возразил:
- Отец никогда не служил твоему богу, я похоронил его на пепелище и насыпал сверху холмик! Твой бог не сможет достать его оттуда и сделать его живым!