Более того, А.М. Вилор утверждает, что уже утром 10 июня 1942 года к воротам арсенала прорвались танки, чего не могло быть в принципе.
«В этой, до предела напряженной обстановке мне доложили с северных, нижних (!) ворот объекта, что танки врага под прикрытием дымовой завесы прорвались через линию фронта и вплотную подошли к Сухарной балке. Мобилизовав резерв бойцов и вооружившись противотанковыми ружьями и гранатами, я оправился бегом на помощь к своим боевым товарищам. Федосеев в это время лежал тяжело больным. К тяжелой контузии у него добавилось обострение гастрита, появился кровавый понос. Командование «Абхазии», собрав оставшихся в живых членов экипажа корабля, отправилось вслед за нами также на борьбу с танками противника. Опасный прорыв танков был ликвидирован. Головные танки были подбиты, а остальные повернули обратно. Поздно вечером мы захоронили товарищей, погибших в бою с танками, в том числе старшину Кальченко, матросов Степанова, П.Ф. Сметанюка, И.Г. Жукова и др. В ту же ночь были захоронены погибшие на «Абхазии» и причале арсенала». Возможно ли такое? Анализ показывает, что мемуары, мягко говоря, лукавые. Раненых грузить не начинали, они находились в штольне в ожидании погрузки.
Днем 10 июня 1942 года танки к воротам Сухарной балки прорваться еще не могли: согласно документам, в это время даже станция Мекензиевы горы была в руках советских войск. Еще действовала 704-я (115-я) батарея, пусть всего одним орудием. Противник прорвался к Сухарной балке только 18 июня. Дата гибели бойцов, упомянутых в воспоминаниях, в документах стоит иная. То есть просто повторяется миф командующего флотом о том, что дымзавеса прикрывает противника. Отчасти А.М. Вилор оправдывает свои огрехи, но по большей части он выгораживает командующего ЧФ, ведь возникает ряд вполне резонных вопросов. Почему в течение ночи не был выгружен транспорт? Почему командующий ЧФ дал приказ прекратить задымление? Почему выгрузка не была прикрыта зенитной артиллерией? Ответа на эти вопросы мы, наверное, уже не найдем. «Абхазия» стала последним транспортом, принятым к причалам Сухарной балки. Причин было две: первая – причал оказался заблокированным затонувшим транспортом, а вторая заключалась в том, что вскоре на обороне Северной стороны, похоже, поставили крест.
Какие можно сделать выводы, суммируя все вышесказанное? Артиллерия Севастополя к длительным боевым действиям была не готова. И дело даже не в количестве снарядов. В современном мире война – это уже не искусство. Это наука, где многие величины можно высчитать, спрогнозировать. То же самое можно сказать и о войнах XX века. Расчетная устойчивость обороны Севастополя составила всего три—пять дней. Расчет показывает, что даже при достаточном снабжении снарядами оборона Севастополя могла удержаться две недели. После этого срока 90% артиллерии СОР выходит из строя. Корабельная артиллерия имеет низкую живучесть, две трети армейской артиллерии имеет высокий износ, зенитная артиллерия изношена. Так что… Дело тут не только в снарядах.