Парень только приподнял бровь еще выше и неторопливо ответил, словно удивлялся все больше:
– Вообще-то, мое прозвище от рождения – “Нефритовый змей”. А зеленый – это кое-что другое, – хмыкнул он. – Мираи, видишь ли, не все настолько идеальны, чтобы безошибочно распознавать такой тонкий нюанс запаха, как его половая принадлежность, при условии наличия посторонних ароматов. Впрочем, ты права. В обычной жизни от мужчин и женщин пахнет кардинально по-разному.
– Так в чем же твой секрет? – улыбнулась я, замечая, как во взгляде Джерхана снова появляется веселая хитринка.
Он сунул руку в карман и через мгновение достал оттуда обычный дешевый флакончик духов, которые можно было купить на любом базаре Шейсары. Бутылек не был хрустальным и ограненным, как это делалось для дорогих ароматов, не имел он и цвета. А внутри него скромно плескалась какая-то жидкость натурального карамельно-масляного цвета.
– Духи “Флер Шейсары”, – протянул Джерхан, одухотворенно взмахнув рукой. – Превратят любую даму в истинную царицу!
Парень протянул мне бутылек и предложил открыть, что я и сделала.
Изнутри на меня пахнула резкая ароматная струя какого-то цветочно-сладкого запаха. Он был приторным и сильным, ничем не отличающимся от тех запахов, которыми душились уличные торговки, пекарши, жены кузнецов, мясников и галантерейщиков.
– Не знала, что мираи душатся человеческими духами, – чуть скривившись, проговорила я, протягивая бутылек обратно. – Да еще и… вот такими.
Признаться, я ничем подобным не пользовалась никогда в жизни. Во-первых, мне и денег не хватало, а во-вторых, я предпочитала не пользоваться духами вообще, чем лить на себя что-то настолько ядреное.
– А мираи и не душатся ими, – улыбнулся Джерхан и подмигнул мне. – Только я. Хватает двух капель, чтобы напрочь отбить у всех змеев обоняние. Эти духи настолько резкие и неприятные для наших рецепторов, что они отбивают все остальные запахи. А вот, например, ароматы, которые создаем мы сами, как правило, гораздо слабее и тоньше. Они не содержат такого огромного количества эфирных масел, в них совершенно нет ни цветочных, ни фруктовых нот. Собственно, поэтому во мне трудно распознать не только мужчину, но даже расу определить не все могут с первого раза. Я выгляжу и пахну как человек.
– Не могу не признать, что это очень просто и одновременно удивительно, – выдохнула я.
– Так и есть. – Губы парня растянулись еще шире, словно он был ужасно доволен собой.
На какое-то время я даже заразилась его весельем, представляя, как забавно дурить головы всем вокруг, что совершенно расслабилась и спросила: