Как они смеют! Как, черт возьми, они смеют так со мной поступать.
— Они лгут, шериф. Он поцеловал меня. Они все были там. Я даже противостояла им!
— Значит, они признались?
— Я, ну, нет, не совсем, но... но это было, шериф. Я не лгу. Вы же знаете! Вы же меня знаете! Я бы никогда не придумала ничего подобного.
— Маккензи, — шепчет мама тихим голосом позади, пугая меня.
Я даже не заметила, как она отошла от лестницы. Мое сердце сжимается, когда я смотрю в ее глаза, которые снова наполняются слезами.
Она мне не верит.
Шериф Келлер мне не верит.
Никто мне не верит.
Истерика впивается мне в горло, и гнев разливается по венам от одного только факта, что я выгляжу здесь как лгунья. Не могу в это поверить.
— Это было! Я должна была быть на скале Поцелуев. Предполагалось, что я встречусь с Трентом, а не Мэдисон. Они знают, что с ней случилось. Должны знать. Они последние, кто видел ее живой!
— Послушай, Маккензи, — начинает шериф, его низкий голос прерывает меня. — Дело не в том, что я тебе не верю. Просто... у нас есть четыре человека, которые клянутся, что никогда тебя не видели, а у тебя нет никого, кто мог бы подтвердить твою историю.
Мою историю? Это не история. Это правда!
Я ломаю голову, пытаясь вспомнить кого-нибудь, кто мог видеть нас у костра, но единственным человеком была Мэдисон. Господи, надо было остаться с Винни. Почему, черт возьми, я просто не пошла с Винни?
— Тогда что это значит? — спрашиваю я голосом, окрашенным гневом. — Мы просто должны позволить этим убийцам уйти безнаказанными?
— Мы не знаем, причинили ли они кому-нибудь вред, мисс, — вмешивается другой офицер, Фергюсон.
Мудак.
Фу! Мне хочется кричать.
— Сейчас мы изучаем все возможные версии и всех потенциальных подозреваемых. Любой, кто мог желать зла твоей сестре. Или кто-то еще, кто мог быть в этом районе прошлой ночью.
— Эти ублюдки! Вот кто был в том районе. Ну же, шериф Келлер, это они. Мы оба это знаем. Кто еще в этом городе мог причинить ей боль? Никто.
Шериф Келлер косится на Фергюсона и устало вздыхает.
— У всех ребят есть алиби на прошлую ночь, Маккензи. У всех, кроме тебя.
Вся краска отходит от моего лица, и моя рука поднимается, когда я пытаюсь найти что-то для поддержки, чтобы не потерять сознание.
Нет, нет, нет. Этого не может быть. Этого не может быть.
— Думаю, вам обоим пора идти, Дэн,