Потом, когда Миша доложил о мосте Валерию Борисовичу, этот мост наши летчики разбомбили, а Мише объявили благодарность и выдали премию: банку сгущенки, сто граммов сливочного масла и четыре талона на усиленное питание. На усиленное питание каждый день давали суп с кониной и рыбу с ячкой, по полной тарелке. В первую блокадную зиму для многих ленинградцев это даже не царский подарок, а, можно сказать, Божья милость – возможно, неповторимый случай не умереть от истощения.
«Нет, про тот случай без острой нужды лучше не говорить – подозрение может быть…»
Солдат вышел из кузницы с котелком и пустой кружкой.
– Держи, – протянул кружку, налил в нее из котелка горячего смородинового отвара с толстыми, разбухшими ягодами.
– Большое спасибо, – поблагодарил Микко.
– На здоровье, – отозвался солдат.
Подошел унтер-офицер, толстый, высокий и с виду добродушный.
– Здравствуйте, господин офицер, – Микко решил, что маслом кашу не испортишь.
Добродушие унтера тотчас улетучилось. Несколько секунд он смотрел на Микко, как известное животное смотрит на новые ворота, затем грозно обратился к солдату:
– Это кто такой?
– Мальчишка.
– А почему он в военное время находится в расположении военного объекта?
– Потому, что он – будущий солдат.
– А пароль он знает? Солдат Арикайнен, ты у него спросил пароль? – И с тем же грозным видом обратился к Микко: – Говори пароль: что такое – бычий глаз в стене?
Микко знал ответ на эту старинную финскую загадку:
– Сук. Затесанный сук на бревне.
– Молодец! – обрадовался унтер-офицер. – Воин! Настоящий солдат! Как тебя зовут, солдат?
– Микко Метсяпуро.
– А я Йорма Кананпойка[13]. Похож на цыпленка? Нет? Должен быть похож, раз такая фамилия… Ты куда путь держишь?
– К родственникам. Родители пропали, вот и хожу, то у одних поживу, то у других. Постоянно взять никто не может, с едой у всех тяжело. А если ненадолго, то принимают пожить.
– Война… – грустно согласился унтер. – Всем в войну плохо. – И сам себе возразил: – Нет, наверно, не всем. Кому война в горе, тот ее не затеет. Значит, кому-то от войны радость и прибыль, если войны бывают. Но это уже не наше дело. Снимай лыжи, пойдем в кузницу, в тепле побудешь. Поешь, что найдется. А в обед мы тебя хорошо накормим. Обед у нас вкусный, старая Хилма варит, стряпать она большая умелица. Сегодня сиеникеитто с перловкой и кала-майосса из щуки обещала приготовить. Любишь грибной суп и тушеную в молоке щуку?
– Люблю, – без всякого лукавства ответил Микко: он не лгал, в эту минуту он всякую еду любил.
В просторной кузнице, которая, судя по оборудованию, была одновременно слесарной мастерской, даже небольшой токарный станок в ней имелся и за жестяной ширмой работал сварщик, унтер усадил Микко поудобнее, а сам сел на чурбан у двери.