Следующее действие – нарисовать план каждого квадрата на отдельном листе. Но тут скрип и стук дверей в караулках, голоса – смена часовых. Глянул на светящийся циферблат – один час пятьдесят две минуты. На складах тоже смена часовых. Время смены… порядок смены… часовых у складов, на вышках и в секретах на подходе к складам. Скрип снега по дороге.
Затаился. Не видно ли с дороги его спины? А ну как подозрение у караульных возникнет, да взбрендит им то свое подозрение автоматной очередью проверить? Лучше не надо. Голоса прозвучали и смолкли. Смену произвели. Скрип снега. Идут обратно. Идут и смотрят наверх, на сарай, на него, больше смотреть им некуда. Заметят или пройдут?! Звук шагов поменялся, скрип снега под ногами стал короче и звонче, значит, свернули со взрыхленного переулка на укатанную улицу. Пошли по ней. Подождал, пока подальше отойдут. Фу-у!
Продолжил. Зарисовал подробный план каждого квадрата. Одновременно не упускал из вида часовых: в каком месте смена, как передвигаются по территории вверенных им постов. И делал соответствующие пометки.
Холодно. Холодно-холодно. Зубы постучали, постучали от холода, да и стучать перестали, не доставали нижние верхних. Все тряслось: и челюсти, и губы, и кожа, и мышцы на руках, груди и ногах. Но дождался и следующей четырехчасовой смены. Отследил, замерзшими, скрюченными пальцами кое-как сделал необходимые пометки. Завернул принадлежности в парусину, убрал на прежнее место. Перекатился на лыжню, разровнял свое лежбище и, прикрывшись набежавшим на луну облачком, съехал на животе с сарая, а оттуда бегом, бегом домой.
Ой, замерз, замерз. Ой, замерз, замерз, замерз! Не просто замерз, чуть в деда мороза не превратился.
В сенях забрал припрятанную фляжку, которая хранилась еще с предыдущего визита. Вбежал в дом, скинул валенки, сбросил пальто. Налил из фляжки на четверть стакана спирту, до половины разбавил тепловатой водой из чайника. Выдохнул, выпил. Плеснул в стакан из чайника, запил. Заел вареной в мундире картофелиной, даже не почистив и не посолив ее. Достал из духовки два специально для того согретых кирпича, они подостыли, но какое-то тепло давали. Взял ватные штаны Юлерми и затолкал кирпичи в штаны. Просунул ноги босыми ступнями на кирпичи, а колени обмотал верхом штанов. Шубу Юлерми надел в рукава, задом наперед, открытой спиной прижался к теплому щиту печи. Стук зубов и тряска мышц понемногу улеглись, по телу пошло тепло. И с тем сжался желудок, потребовал еды. Доел всю картошку. Даже в желудке от тяжести больно стало.