Нас посадили под замок на втором этаже здания, а чекисты расположились спать внизу. Была весна, и этот день совпал с датой, когда Юденич должен был пойти в наступление в Гуперзиль. Брат, узнав от «языков», что мы ночуем в имении – в 10 верстах от границы Эстонии – с двумя всадниками пробрался к нам ночью. Двух из чекистов убили, третий убежал. Нас посадили на коней, мы ушли в лес и остановились у верного нам лесника, а Николай вернулся в Эстонию, чтобы участвовать в наступлении.
Это наступление очистило район от красных, но мы в имение уже не вернулись, жить в нем стало очень опасно. Мы переехали в Гдов.
Настроение у меня было тогда самое боевое. Второй мой брат, Петр, который был старше меня на четыре года, но окончил только шестой класс Пажеского Корпуса тоже ушёл добровольцем в армию Юденича, а я заявил, что если меня с ним не примут, то все равно сбегу из дома. Приняли…
– В какую же часть Северо-Западной армии Вы поступили?
– В Георгиевский пехотный полк, все его чины носили георгиевскую ленточку. Я носил мой белый погон питерского 3-го Александровского Кадетского Корпуса, окаймленный георгиевской лентой. Полком командовал полковник Микоша. Но он был тяжело ранен в ногу и его заменил полковник Таляп-Келч из азиатских приамурских казаков. Я попал в команду конных разведчиков при батарее. Командовал ею капитан Абузин.
– А Вы были хорошим наездником?
– Ну, я с ранних лет ездил верхом – в имении были верховые лошади. Кроме того, я был охотником, прекрасно знал оружие. До сих пор оно у меня есть, я всегда любил и собирал оружие.
– В чём заключалась служба?
– Мы несли службу связи между наблюдателями и батареей, следили за состоянием проводов, потому что в те времена огнем руководили по телефону, ну и, естественно, делали разведку.
– Итак, Вы участвовали в наступлении на Петроград…
– Оно началось в июле и было блестящим, потому что за две недели мы уже подошли к Нарвской заставе. Взяли Гдов, Изборск и шли по направлению к трагической станции Дно, где Государь отрекся от Престола. Не дойдя до станции Дно, армия остановилась и стала переформировываться, а потом пошла дальше на Петербург. Взяли Павловск, Царское Село, все окрестности столицы были в руках Юденича. В начале наступления Псков тоже был занят белыми. Но последовал сильный удар большевиков, и нам пришлось из него уйти. Дело в том, что когда мы подошли к Петербургу, наша армия уже очень ослабела в боях, и, заняв Псков, большевики отрезали нас от границы. Нас спас находившийся в Латвии отряд светлейшего князя Ливена: около 10 тысяч воинов. Их срочно перекинули из Латвии на фронт, чтобы дать нам возможность пробиться в Эстонию. У нас было весьма разношерстное снаряжение. У меня, например, был японский карабин, надо было доставать японские патроны; у других моих соратников были русские винтовки. А вот когда появился отряд Ливена, у него все было, как в немецкой армии: шлемы, немецкая одежда feldgrau, немецкие орудия. Все это было передано Ливену англичанами. И так, большевики перешли в наступление и молниеносно отрезали нас от территории Эстонии. Тут стал вопрос о жизни или смерти; ведь нас прижали к Финскому заливу. Я помню ночные походы, жестокие бои. Нашей батарее надо было своим огнем не подпускать большевицкую пехоту; иногда же наши орудия выходили почти к нашим цепям: когда наши цепи шли в атаку, надо было идти непосредственно за ними, моментально становиться на позицию и открывать огонь.