В январе 1813 года Коновницын возвратился в армию и был назначен командиром Гренадерского корпуса. В первой битве, данной в Германии Императором Александром Наполеону, под Люценом, Гренадерский корпус находился сперва в резерве. В 7-м часу вечера, когда со стороны Лейпцига поднялось густое облако пыли, главнокомандующий граф Витгенштейн узнал от партизана Левенштерна, что на поле битвы спешит корпус вице-короля Италийского, велено было Коновницыну идти в дело. Первую дивизию Гренадерского корпуса послал он к Грос-Гершену, а вторую повел к Рейсдорфу. Отведя её, он проехал для личного обозрения места, где надлежало выстроиться. Случай привёл его к 3-ей пехотной дивизии, с которою в 1812 году покрыл он себя славою. Увидя своего любимого генерала, войско огласило воздух радостными криками, и даже на несколько мгновений прекратило огонь. Глубоко тронутый изъявлением любви Коновницын благодарил своих старых товарищей и поскакал к стрелкам. Здесь он был ранен пулею в ногу и принуждён оставить поле сражения. В решительную минуту битвы присутствие его было незаменимо, как по его великим воинским способностям, так и по привязанности к нему войска.
Отправляясь из армии для излечения раны, Коновницын отдал следующий приказ по Гренадерскому корпусу: «Полученная мною в последнем сражении рана принуждает меня расстаться с вами, храбрые гренадеры. Я истинно гордился начальством над вами. За истинную честь поставлял я себе, находясь посреди вас, делить с вами труды и опасности в самое блистательное для России время. Жребий войны лишает меня ныне этого счастья, но по участию, которое в вас приемлю, я всегда буду к вам близок. Раненый начальник ваш с восхищением будет узнавать о каждом мужественном подвиге вашем. Помните, что удар ваш должен сломить всякую силу и, что с вами всегда должны быть смерть и победа. Поручая себя памяти господ генералов, штаб- и обер-офицеров и всех нижних чинов сего корпуса, прошу их принять чувствительнейшую благодарность мою за рвение к службе, какое они оказывали ежедневно за время моего начальства».
В награду за Люценское сражение Коновницын получил единовременно 25000 рублей и для пользования своей раны отправился сперва в Ланден, а потом в Баден, близ Вены. Получив облегчение, он возвратился в армию в сентябре месяце и во время Лейпцигских сражений находился при Императоре Александре, несколько раз посылаемый им с приказаниями. Наградою его за трехдневный Лейпцигский бой был орден св. Владимира 1-й степени.
В начале 1814 года Коновницын был отправлен Императором Александром из Франции навстречу великим князьям Николаю Павловичу и Константину Павловичу, ехавшими из Петербурга в армию. Он встретил их высочества 28-го февраля во Франкфурте на Майне и поехал с ними через Базель в главную квартиру Императора Александра. По прибытии в Везуль Великие Князья получили горестное для них известие о невозможности проехать в главную квартиру, ибо путь туда преграждён был неприятельскими отрядами. С сокрушённым сердцем возвратились Великие Князья в Базель, а потом поехали в Париж, сопровождаемые Коновницыным. В начале 1815 года, когда русская армия выступила для разрушения новых предприятий Наполеона, Коновницын имел счастье вторично сопровождать Великих Князей Николая Павловича и Михаила Павловича и прибыл с их Высочествами в главную квартиру Императора Александра, находившуюся тогда в Гейдельберге. Служба Коновницына в 1813 и 1814 годах награждена была и союзными монархами: императора Австрийского орденом св. Леопольда, короля прусского орденом Красного Орла, короля Баварского орденом св. Максимилиана. Возведённый на престол король Людовик XVIII почтил Коновницына орденом св. Людовика.