По улицам двигаются толпы народа с портретами Сталина и президента Рузвельта. Несут плакаты «Желаем союз с Советской Россией».
В центре города ликование: собралось масса народа, и торговцы угощают бесплатно вином и ракией. Появились музыканты и на асфальте танцуют Коло. Ликование продолжается до поздней ночи. Вспоминают последнюю войну и геройские подвиги. На другой день газеты сообщили о назначении верховным главнокомандующим воеводу Мишича 80-ти лет, он герой 1-й мировой войны. Ночью на телегах, запряжённых волами, происходит движение войск.
Около собора, после молебна, по случаю вступления на престол Короля, народ плевал в немецкого посла.
Через несколько дней после этого, утром 6-го апреля 1941 года, собираясь уходить после дежурства домой, я услышал сильную стрельбу из зенитных орудий. Я подумал, что это учебная стрельба, и не придал ей никакого значения. Вдруг в канцелярию вбежал взволнованный рабочий: «Посмотрите сколько их, летят, как вороны», – сказал он, указывая на небо.
Действительно, с востока ровным треугольником быстро приближались эскадрильи немецких аэропланов. В каждой эскадрилии по 30 штук. Я видел, как навстречу поднялись югославянские истребители. В воздухе затрещали пулеметы. Через несколько минут, оставляя следы черного дыма, истребитель упал на землю. Внезапно вспыхнули пламенем дровяные и угольные склады, земля задрожала, с аэропланов посыпались бомбы. Дым и густая пыль заволокли небо. По тяжёлым взрывам я сообразил, что нахожусь в центре бомбардировки. Став под косяк двери, я ждал своей участи. Первая эскадрилия пролетела, приближалась вторая. Она тоже пролетела. Приближалась третья. Затаив дыхание, жду… Раздаётся страшный оглушительный треск. Вижу, как летят через комнату железные трубы от печки. Сыпятся куски штукатурки… Я весь невольно согнулся, ожидая, что сейчас всё рассыплется. Но вдруг все стихло. Разрывы уже слышатся далеко… Поднимаю голову. Вижу, потолок надо мной согнулся дугой… Никого кругом, все убежали. Выбегаю на улицу… Поднялся сильный ветер. Пожары. Небо стало чёрным… Бегу по железнодорожному парку. Кто-то воет, как зверь, наверное, раненый. У меня нет времени ему помочь: до следующего налета хочу успеть добежать до дому. Живы ли близкие? Многих знакомых домов уже не существует. Лежат груды обломков кирпичей и бетона. Около пристани узнаю помощника генерального директора. Он с небольшим чемоданчиком, наверно драгоценности, и сослуживцем садится в моторную лодку.
Наш дом уцелел, и все родные стоят под воротами, не зная, что делать.