Это вкратце то, что мне, казалось, надо сказать о себе.
Теперь перенесемся в 1957 год. Моя свекровь очень волнуется о своем муже, который должен был остаться в Германии и которого она уже не видела с 1951 года. Во время медицинского осмотра у него обнаружили залечившиеся легочные каверны. Его жена и сын в Америке и он пишет им утешительные письма, но Валерия Владимировна находит мало утешительного, т. к. не представляется возможным выписать его сюда. И вот кто-то ей посоветовал обратиться за помощью в Интернациональный Институт, учреждение, занимающееся тем, что помогает вновь прибывшим. Назвали имя: Владимир Григорьевич Улитин. Для моральной поддержки моя свекровь попросила меня поехать с ней. Там долго не заставили ждать. За письменным столом в кабинете сидел господин с проседью. Мы поздоровались по-русски. Он приятно улыбнулся, встал и попросил нас сесть.
– Чем могу служить?
Валерия Владимировна объяснила ему в чём дело. Он выслушал, и спросил:
– А Вы откуда?
Валерия Владимировна ответила: – Из Белграда.
– А, вот оно что! Так Вы из Югославии! А вы откуда? – обратился он ко мне. – Я тоже из Белграда, я там родилась.
– А, ну тогда надо помочь, надо обязательно помочь!
Это звучало очень обнадеживающе и мы вышли от него, весело разговаривая. Довольно скоро после этого Пётр Алексеевич написал, что он получил разрешение на выезд их Германии и въезд в США, но не в Лос-Анджелес, а в соседний штат Колорадо, в город Денвер, в еврейский госпиталь для лёгочных больных. Следующее письмо уже в 1958 году. Пётр Алексеевич здесь, в США. Муж хотел сразу поехать туда для встречи с отцом после долгой разлуки. В следующем письме он уже сообщал, что его выписывают из госпиталя, т. к. нашли совершенно здоровым. Муж встретил его на автобусной станции и радости их не было конца. Ожидая его приезда, мы сняли отдельный дом. В то время Валерия Владимировна жила в доме у одной богатой американки в качестве dame de companie. Валерия Владимировна с ней говорила по-французски и уже после того, как Вал. Вл. от неё ушла, она долго посылала ей поздравления и открытки.
По профессии Пётр Алексеевич был бухгалтером и работал бухгалтером в Югославии около 20-ти лет. В Лос-Анджелесе ему удалось вскоре устроиться закройщиком на швейной фабрике. Некоторые русские люди там уже работали по несколько лет и они помогли ему туда устроиться. Муж и я были прихожанами Преображенского Храма и принимали живейшее участие в жизни прихода. Алексей Петрович прислуживал, а я пела в церковном хоре с 1949 года. В Германии, во время войны, во время бомбардировок, мы всегда оставались в церкви. Все присутствующие пели молебны и все церкви уцелели. В Лос-Анджелесе мы хотели жить поближе к церкви и сняли один из нескольких домов, принадлежавших церкви, который приобрёл Архиепископ Антоний (Синькевич). Он покупал имущество для того, чтобы построить большой храм (что он и сделал в течение всего нескольких лет, конечно, на пожертвования прихожан для этой цели). Этот храм виден издалека и является историческим памятником Русской Православной Церкви Заграницей.