Я сижу, слушая, а внутри все болит.
— Он любит Сента так же, как я люблю тебя, — говорит Джина, но стоит Уинн открыть рот, чтобы спросить об очевидном - о ней и Тахо, как Джина поднимает руку, останавливая ее. — Мне плевать на Тахо, но он так же тяжело перенес ваш разрыв, как и я твои страдания. Он позвонил мне спросить, как дела, потому что Сент, конечно же, не говорит. Тахо упомянул, что не видел Сента таким с тех пор, как умерла его мама.
Зная то, что знаю я - что его мама была едва ли не единственным человеком, который заботился о Малкольме, пока он рос, как он чувствовал, что подвел ее и мучил себя этой мыслью, как старался заполнить дыру с тех пор, как ее не стало - слова Джины разрывают меня на части.
— Прекращай разговаривать с Тахо, он использует это только для того, чтобы переспать с тобой, — вычитывает ее Уинн.
— Ага, я в курсе, — смеется Джина.
— И? Ты ему позволишь? — любопытствует Уинн.
— Нет! Он отвратителен. В смысле, он привлекательный, но его поведение отвратительно.
Я смотрю на свой коктейль, решая, не из-за выпивки ли я стала такой эмоциональной.
Я так много плакала, что сейчас мне и повода не нужно. Я дошла до того предела, когда слезы просто льются. Без предупреждения. Без усилий. Просто льются. Я плачу при мысли о том, что мы больше никогда не будем вместе. И плачу, потому что знаю, что ранила этого прекрасного, амбициозного, умного, щедрого, заботливого мужчину. Раньше я клала щеку на его грудь, где было слышно биение его сердца. Теперь оно за железной дверью и метровыми стенами, которые я сама и возвела.
— Рейчел, мужчины вроде Сента никогда не бывают верны. Не на долгий срок. Но... он связался с тобой. Предложил работу. Возможно, если ты протянешь руку навстречу... — Джина замолкает и вздыхает. — Черт, я не знаю. Не знаю, как помочь тебе, Рейчел.
— Сент все выражает в действиях. Знаешь, что поможет вам с Сентом наладить отношения? Тиранозавр секс! Дикий, жесткий, затягивающий, болезненный, вызывающий катарсис, — Уинн продолжает: — Так вы перейдете к обнимашкам, как две ложечки. Вот у нас с Эмметом все еще на начальном этапе, мы обнимашками не занимаемся, скорее жесткими объятиями.
— Это еще что за фигня? — спрашивает Джина, хмурясь.
— Когда партнер не может расслабиться и напряжен, как доска во время объятия! — Уинн закатывает глаза. Затем смотрит на меня, хихикая. — Он тоже так делал? — спрашивает она.
— Он... он потягивал меня за мочку уха, — я рассеянно тяну себя за мочку, не в силах сопротивляться нахлынувшим воспоминаниям.
— А, ну это потому, что у тебя такие маленькие милые ушки. Эммету нравится целовать меня в нос, — Уинн смешно морщит нос.