Они не знают, что, пока я тут сижу, вспоминаю все случаи, когда Малкольм дразнил меня из-за моего страха выйти из зоны комфорта. Посмеивался, призывая выйти из коробки, говорил, что подхватит меня. А что теперь?
— Не важно, почему он выждал четыре недели, — прерываю я их спор на тему того, почему ему потребовалось столько времени, чтобы связаться со мной. — Я просто хочу, чтобы он поговорил со мной. Хочу узнать, обидела ли я его и смогу ли все исправить. Хочу шанс объясниться, попросить прощения.
— Сомневаешься, что обидела его? — ошарашено спрашивает Уинн. — Эммет сказал, что он бы никогда и не взглянул на тебя, если бы ты не забралась ему под кожу.
— Любопытно, — говорит Джина. Затем продолжает, повернувшись ко мне. — Не только ты страдаешь по нему, не думаешь, что он тоже постоянно думает о тебе?
— Я не хочу, чтобы мы стали призраками воспоминаний в жизнях друг друга. Хочу, чтобы все вернулось, как когда он... верил мне.
Уинн закатывает глаза.
— Ты можешь затащить его в постель, может он и допустит тебя к себе, но доверия его ты уже не добьешься.
Я холодею от этой мысли.
— Это правда, доверие ему очень важно, если не смогу доказать, что мне можно доверять, то я обречена быть одной из его девушек «на четыре ночи».
— Как тебе показалось, он даст тебе еще один шанс? — спрашивает Уинн.
Я молчу.
— Рейчел?
— Нет, Уинн. Он меня больше не хочет. Но мне нужно попросить прощения. Я только... — я качаю головой. — Я не знаю, что делать. — Пока мне приносят еще один бокал, я смотрю на Уинн, понимая кое-что. — Так вы с Эмметом говорили о нас?
— Э. Ну, да, — она мнется. — Все об этом слышали, понимаешь? Ваше расставание было публичным.
Я продолжаю давить.
— У Эммета есть для меня совет?
Уинн пожимает плечами.
— Он не считает, что мужчина вроде Сента даст тебе еще один шанс. С другой стороны, он же предложил тебе работу, так что...
— Что какой-то повар Эммет может знать о мужчине, которому буквально принадлежит Чикаго? — бросает Джина Уинн, закатывая глаза. — К тому же, Эммет - мужчина. Он сказал так тебе, чтобы ты потом не оказалась журналисткой и не раскрыла всему миру, что он носит розовое белье и мало ли что еще.
— Джина, — Уинн морщится.
Джина ухмыляется, поворачиваясь ко мне.
— Тахо говорит...
— Тахо?! — одновременно произносим мы с Уинн, шокированные.
— Тахо РОТ? — уточняет Уинн. — Нефтяной магнат и лучший друг Сента?
— Он не единственный друг Сента, есть же еще Каллен Кармайкл, — оправдывается Джина, смотря на меня виновато. — Прости, Рейч. Я не должна была говорить тебе об этом. Но он обеспокоен, и я тоже. И… со слов Тахо, Сент, правда, выбит из колеи. Он холоднее обычного. Очень замкнутый.