— Всё же так хорошо начиналось. Что ж ты злая-то такая? Не собираюсь я тебя убивать или насиловать, — произнёс так, словно устал от моего общества. И это только за одну минуту нашего внезапного знакомства. — Я хочу просто поговорить: ты не спишь, я не сплю — просто поговорим и разойдёмся.
— Хорошо, но я, на всякий случай возьму в руки… — огляделась вокруг себя в поисках возможного оборонительного средства от всяких там непрошенных, ночных разговорщиков. — Лак для волос. Сойдёт.
— Зачем он тебе? — непонимающе спросил парень, вскинув брови.
- Будем делать причёски. Давно мечтала, чтобы меня ночью заплёл совершенно незнакомый мужик. Что тут непонятного? — ответила с иронией и потрясла баллончиком. — Набрызгаю тебе в глаза, если мне что-нибудь не понравится, так что веди себя хорошо и постарайся не шалить
— О, Боги! Женщины… — театрально хватаясь за голову, произнёс он в небо.
- О, Боги! Балконный маньяк! — передразнила его.
- Сколько тебе лет? — неожиданно спросил и осмотрел меня с ног до головы так, словно пытался сам угадать мой возраст.
— Очко.
— Что «очко»? — непонимающе нахмурился, на всякий случай, осматривая себя.
- Очко, значит, двадцать один, — улыбаясь, ответила и облокотилась о перила.
— А, теперь понятно. Столь «поэтичное» обозначение возраста связано с какими-либо переживаниями? Или тебе просто нравится, как это звучит?
— Знаешь, никогда об этом не задумывалась, но что-то, как ты заметил, в «поэтичном» обозначении моего возраста, есть. Или, если сказать другим языком, то определенная задница в ней точно вырисовывается.
Он вопросительно поднял брови в ожидании продолжения.
Повернув к нему голову, посмотрела в его светлые глаза, цвет которых при таком освещении не был понятен: голубые или серые, но красивые — точно. Прикусила нижнюю губу и решила немного поделиться мыслями, что терзали меня последние несколько лет. Сам напросился. Нечего было ко мне в гости карабкаться, так что пусть теперь выслушивает мою словесную диарею.
— Вот, смотри: мне двадцать один год. Казалось бы, уже большая девочка, которая так или иначе определилась в этой жизни, ну или хотя бы знает, чего хочет в ближайшие лет пять, допустим. Да? — он неуверенно кивнул. — А вот и нет! Я вообще ничего не знаю о своих планах хотя бы на завтра, не говоря уже о послезавтра. И мне, в принципе, живется весьма неплохо: у меня есть друзья, учеба, квартира, с завтрашнего дня выхожу на новое место работы, — вспомнив о том, что завтра придется осваивать новые обязанности, невольно вздрогнула. — Так о чём это я? Ах, да! Так вот, мне двадцать один, все ждут от меня серьезности, ответственных действий и поступков. Ну, знаешь, чтобы ходила с таким лицом, будто я самая важная пися на этой планете, которая, не переставая, думает о глобальных проблемах человечества, но при этом дальше своего носа не видит. А я так не хочу. Понимаешь? Не могу. Я привыкла радоваться мелочам, смеяться, если мне смешно, плакать, и плевать, что потечет тушь или сопли. Прости, не слишком поэтично, — усмехнулась я, поймав едва заметную улыбку на его привлекательных губах.