— Кать, ты куда собралась? — спрашивает Игорь, нахмурившись.
Я молча собираю вещи с полок и бросаю их в сумку. Муж поднимается с кровати и хватает меня за руку, больно сжимая запястье.
— Я еще раз спрашиваю, куда ты собралась? Ни жилья своего, ни родственников у тебя здесь нет. Ну поскандалили малость, с кем не бывает? Знаешь же, что с мамой ссориться себе дороже, но нет каждый раз лезешь на рожон, — эти слова задевают меня еще сильнее, и я с силой выдергиваю свою руку.
— В родной город поеду. У меня там остались друзья. Все получится у нас с Машей. Отойди, Игорь, — он становится напротив меня и смотрит прищуренными глазами.
— Вот как? Получится у тебя все? Ну, а чего бы не получиться, а, Кать? — с издевкой спрашивает он. — Пока Маша маленькая была нужен тебе был, как сыр в масле каталась на всем готовом, а теперь все? Можно и хвостом вильнуть? В Москве-то мужчины побогаче будут, да? Ты вон ничего еще сохранилась, — брезгливо морщится и снова тянет ко мне руку.
Стискиваю зубы и призываю все свое самообладание, чтобы не вступать с ним в спор. Я не хочу больше терпеть ничьи нападки. Если сейчас не уйду, то они с Риммой Геннадьевной убьют во мне личность, а потом и в Маше.
— В четыре часа у нас поезд в Москву. Билеты я купила полтора часа назад. Наташа, моя лучшая подруга, обещала нас приютить, пока я не найду жилье и работу. Не в первой все начинать сначала, — холодно произношу я.
Сейчас как никогда я полна решимости уйти. Игорь кривится, а на его губах расползается едкая усмешка.
— А иди! — чуть ли не кричит он. — Давай! А я подожду, когда ты приползешь обратно.
— Не приползу! — хватаю сумку и иду в детскую.
Даже удивительно. Пришла к нему с одной сумкой, сколько времени прожили вместе, а ухожу с тем же, с чем и пришла…
— Мама, мы скоро приедем? — едва Маша успевает открыть глаза, как тут же прилипает к окошку и долго в него смотрит.
Я успеваю сделать ей чай, причесать непослушные волосы на голове, а еще позвонить Наташе. Она обещает нас встретить, а мне становится немного радостнее на душе. Несколько лет назад мы были очень дружны. И мне приятно, что она не отказалась мне помочь.
— Да, скоро, — отвечаю ее. — Через два часа, — сажусь рядом и обнимаю ее.
Внутри меня растет тревога. Эмоции немного поутихли, а страх перед будущим принимает куда большие очертания, чем вчера вечером. Но вспомнив все обидные слова свекрови и Игоря, понимаю, что так больше не может продолжаться.
Через два часа мы стоим на перроне, я осматриваю толпу людей, выискивая знакомое лицо, но Наташи среди них нет. Беру в руки телефон и набираю ее номер. Она отвечает почти сразу.