Сергей
— А это норка лисички, видишь? — Маша тычет пальчиком в неровный черный кружок на бумаге. — Там она спит и кушает.
Мы сидим так близко, что топорщащийся пушок ее волос касается моего лица. Мне все нравится в этой девочке. Ее озорная улыбка, ее сладковатый запах и то, что ее глаза имеют такой же цвет как у меня. Катя права, она настоящая маленькая женщина. Обожает наряжаться и за один мой визит трижды сменить платья.
То теплое чувство, что появилось во мне, едва они с ее матерью переступили порог моей квартиры, растет и крепнет с каждым днем. Кажется, это и есть отцовская любовь: когда начинаешь постоянно думать о ее будущем. О том, в какую школу будет лучше ее отдать, гуглишь, какие существуют кружки для девочек и представляешь, как было бы здорово свозить ее на море. Моя пятилетняя дочь ни разу за свою жизнь не была на море — разве это справедливо? Когда новость о беременности Кати подтвердилась, у меня моментально созрела идеальная картина нашего будущего. У моего ребенка будет все, что он пожелает. Все самое лучшее. А в итоге вот как сложилось. Моя дочь понятия не имеет, кто ее отец.
Сейчас я эгоистично рад, что в жизни Маши нет другого мужчины, которого она могла бы называть «папой». Это было бы за гранью душевной боли. Невыносимо.
— Так, Машуль, ну-ка поднимайся и идем кушать, — в гостиной появляется Катя.
— Мы еще хотим порисовать, — насупившись, произносит дочка. — Мы с Сергеем пока не хотим кушать.
Я бы мог сидеть с ней часами, но понимаю, что авторитет Кати в ее глазах подрывать нельзя.
— Пойдем, Маша, — я поднимаюсь с дивана и протягиваю ей руку. — Мама готовила, старалась. Наверняка что-то вкусное.
— Пахнет котлетками, — дочка морщит нос. — А я хочу блинчики.
— Блинчики будут завтра, — вставляет Катя и понижает голос, глядя на меня: — Сереж, ты ужинать останешься?
Я бы остался, даже если бы она не предложила. Уходить от них совсем не хочется. В квартиру, которую я снял, после того как съехал из дома, я возвращаюсь лишь для того, чтобы поспать и переодеться.
Большую половину дня провожу на работе, а после еду сюда. Дважды за эту неделю заезжал к Наташе, чтобы узнать, как у нее дела, и оставить денег. Каждый раз выходил от нее с тяжелым сердцем. Она по-прежнему мне дорога как человек, но что делать, если тех самых чувств совсем нет? Раньше я считал, что уважения и секса достаточно для крепкого брака, но сейчас понимаю: нет.
Если бы единственная женщина, которую я любил, не вернулась, наверное, все бы у нас с Наташей было как прежде. А сейчас… Я в брак вступал без мысли об изменах, а рядом с Катей верности гарантировать не могу. Ее я хочу любую, и особенно такую как сейчас. Не накрашенную, домашнюю, пропитанную кухонными ароматами.